Наследница чужой жизни. Татьяна Лисицына

то радовался, что он пришёл в себя. Кто-то изумлялся.

      Знакомый голос уже в десятый раз пересказывал, как чудесно, что он вышел из комы.

      Ему отчаянно хотелось обратно. К любимой.

      Наконец, суета закончилась.

      Но эта женщина осталась.

      Держала его за руку.

      Стас ни разу не посмотрел на неё.

      Она чужая. Любимая осталась в прошлом.

      И он не помнил её имени. Только первую букву.

      Мария? Слишком много букв.

      Маша? Слишком просто.

      − Стасик, ну посмотри на меня. Это же я, Настя. Твоя Настя.

      Пришлось открыть глаза.

      Стас смотрел в нависшее над ним красивое лицо с карими глазами. Чёрные волосы такие длинные, что касаются его одеяла. Ему не нравятся её волосы. Слишком чёрные.

      − Ты не моя. Уходи.

      Веки снова захлопнулись. Он услышал всхлип.

      − Стасик, как ты можешь?!

      Оставь меня в покое!

      Ему казалось: он кричал на всю палату. На весь мир.

      На самом деле он не мог ничего произнести. Только слушать, как эта женщина с противными чёрными волосами жалуется, что у её жениха полная потеря памяти, и он не может её вспомнить.

      Теперь он понял. От противного. Любимая была блондинкой.

      Погасите свет и оставьте меня.

      − Сделаем укол и пусть поспит. А вы, девушка, не расстраивайтесь, жених ваш в коме находился. Ничего удивительного, что ничего не помнит. Радуйтесь, что в себя пришёл.

      − Так что толку? Если он меня не помнит?!

      − Память возвращается ни сразу. Путь отдыхает. А вы домой идите.

      Вот с этим Стас был согласен. Пусть уходит. Никакая она ни его невеста.

      Алиса смотрела на себя и не узнавала. Слишком сильно накрашена. На голове нелепый пучок. Юбка слишком короткая. И свитер короткий. В пупке пирсинг. Похожа на проститутку. Сидит на ногу, любуясь моим отражением. Только не надо красной помады!

      Я её ненавижу!

      Алиса не понимала, в чём дело. Похоже на то, как ты приходишь домой, а за твоим столом сидит вор и спокойно пьёт чай из твоей любимой кружки с мышонком. С досады Алиса отправилась на прогулку. Ужас, какая маленькая квартирка.

      Неужели она здесь жила? Низенькие потолки, крохотная спальня, уродливая кроватка. И, вообще, вся мебель уродливая. У неё, что совсем вкуса не было? Единственное забавно: вот эти гардины в комнате с панорамными окнами. Глядя на рисунок, вспоминался пруд с кувшинками любимого Моне. Кувшинок, правда, на ткани не наблюдалась, но сохранилась цветовая палитра цветов. Тёмно-зелёные розовые и синие тона.

      Вид из окна оставлял желать лучшего. Внизу приютились уродливые пятиэтажки, а вдалеке шоссе с бегущими в обе стороны автомобилями.

      И как здесь жить?

      Было что-то важное, что Алиса должна вспомнить.

      Сильные руки, которые её обнимали.

      Красивый дом с высокими потолками.

      − Дорогая, это тебе, − Алиса увидела Антона с букетом роз. То есть не к ней, потому что она была на потолке, а к этой вульгарно одетой рыжей девушке, которая нарисовала алые губы.

      − Зачем таскаешь каждый день эти веники? – девушка бросила цветы на кровать. – Я говорила тебе, что не люблю розовые розы? Подари их Светке Соколовой, − девушка хихикнула и скорчила гримасу. – Куда пойдём ужинать, я страшно голодна?

      − Давай поужинаем в Макдональдсе? Там новое меню.

      Девушка встала, полюбовалась на себя в зеркало. Алиса только чертыхнулась.

      − Меня что, красавицу, мама родила, чтобы я с тобой в Макдональдсе ужинала?

      − Но денег почти не осталось до зарплаты.

      − Деньги это твоя забота, безмозглый муженёк. Пойдём в рыбный ресторан. Там тоже новое меню от шефа повара.

      − Дорогая, но…

      − Никаких, но! Не хватает мозгов придумать, как деньги делать, будем жить в кредит. Появится стимул зарабатывать.

      Антон выглядел усталым. Под глазами залегли тени, вокруг глаз появились морщинки. Алисе казалось, что даже волосы у её мужа поредели.

      − Мне бы так хотелось хоть разочек остаться дома. Полежать на диване, − робко заикнулся Антон, голоса которого Алиса не узнавала: таким он стал бесцветным и просящим.

      Ничего себе! Похитительница её тела сделала Антошку. Такая уж точно рубашки не станет гладить.

      − На диване будешь в старости лежать, − отрезала девушка.

      − Ну, Лисонька, − Антон подошёл к ней и положил ей руки, массируя плечи.

      − Не называй меня так! Алиса ещё ничего. А, вообще, лучше Алла. – Вот, придумала: будешь называть меня Аллой. Хорошее жёсткое имя.

      − Но, Лисонька…

      − Ал-ла, − властно произнесла девушка по слогам, пробуя имя на вкус. – Повтори!

      −