Воспоминания (1915–1917). Том 3. В. Ф. Джунковский

3-го Сибирского армейского корпуса, потом вернуться, чтобы на другой день отправиться уже в свою дивизию. Приказав оседлать верховую лошадь, одевшись в установленную форму, захватив с собой документы и выданную мне штабом армии карту с обозначенным на ней расположением войск, я сел на лошадь и выехал по направлению к штабу корпуса, следя по карте. К лошади своей я еще не привык, т. к. только один раз попробовал ее в Москве в манеже. Она шла очень неспокойно, пугаясь каждой лужи, куста, каменьев, заборов… Это было очень неприятно, но я понемногу свыкся с этим. Происходило это от того, что лошадь привыкла к городу, а в поле терялась.

      Проехав дер. Заполяты, я по карте наметил проселочную дорогу на Марково (стоянка штаба корпуса) и поехал по этому направлению, но вскоре дорога стала пропадать, и я попал в болото, попробовал объехать, нашел тропинку, но опять болото, так я бился, кругом ни души, потерял всякие следы. Хотел проверить по карте, опустил руку в карман и вдруг, ужас! Карты нет. Первый дебют – потерял карту с дислокацией войск. Впал в отчаяние, что делать? Как я ее выронил, я понять не мог. Пришлось возвращаться тем же путем. Я слез с лошади, повел ее в поводу, вглядываясь в дорогу и по сторонам. Нигде ничего. Как я явлюсь к командиру корпуса? Начальнику дивизии? Потерял секретную карту. Скрыть же – это было бы еще большим преступлением. Плутал я часа два, наконец, стало уже темнеть, я решил ехать обратно на ст. Пруды, потеряв надежду отыскать карту. Подъезжая уже к дер. Заполяты, вдруг вижу полотняный портфельчик с картой на дороге. Вот уже действительно счастье. Я ужасно обрадовался и поблагодарил Бога за его милость. В штаб корпуса было уже поздно ехать, я вернулся на станцию, чтобы переночевать в вагоне и на другой день уже выехать прямо в дивизию, заехав к командиру корпуса.

      Проснувшись на другой день, я был поражен – все было покрыто снегом, который не переставал идти, было что-то похожее на вьюгу.

      Напившись кофе, я сел на лошадь и вместе со своим обозом двинулся в путь. Шел снег, который таял, ветер завывал, ехать было трудно. У меня оказалась такая уйма вещей, что они не поместились на мою двуколку; пришлось просить еще одну повозку в Красном Кресте. Кроме своих личных вещей, у меня было еще три тюка теплых вещей для нижних чинов и много табаку.

      Тем не менее моя повозка, запряженная парой, двигалась с трудом, дорога была убийственная, колеи по ось, глина, горы, одним словом, прямо мучение. У дер. Хомутичи я покинул свой обоз, который пошел прямо в Каскевичи – расположение штаба дивизии, а сам я поехал к командиру корпуса. Припустив лошадь рысью, я быстро доехал до деревни, где была стоянка штаба корпуса. Генерал Трофимов знал уже о моем назначении и поджидал меня, принял очень любезно, пригласил отобедать с ним. Мы обедали втроем – Трофимов, его сын и я. Обед был дивный, вареное мясо, щи с чудными блинчиками-пирожками, котлеты «деволяй» и кофейный крем. Вино – красное и коньяк. После завтрака я прошел к начальнику штаба[117][118] познакомиться

117

П. М. Воробьев.

118

…начальнику штаба… – Воробьев Петр Михайлович (1855–1918), генерал-лейтенант (1916). с 29.03.1915 по 01.02.1917 – начальник штаба 3-го Сибирского корпуса. С 1918 – участник Белого движения.