Смерть на мосту. Тэйлор Адамс

какая фраза сейчас прозвучит.

      «Это не твоя вина…»

      – Лена, это не твоя вина.

      Вот, пожалуйста.

      Классика. В оригинале. Вот он и добрался до самых частых слов, что ей говорят. Нужно было только немного подождать. Лена терпеть не могла всех этих фраз, потому что они подразумевали: если это не твоя и не моя вина, значит, виновата сама Кэмбри, так? Пусть живые остаются полностью невиновными. Вали вину на того, кого больше нет, кто не может за себя постоять.

      Лену от этого тошнило. От злости она сжала кулаки. А Райсевик продолжал:

      – Шизоидное расстройство личности плохо поддается лечению. Кто-то однажды мне его описал. Это не болезнь с определенными симптомами, которую можно лечить. Это определенный уровень тревожности. Это то, чего ты хочешь. А хочется от всех отгородиться, оставить на миллион миль позади себя, разорвать все связи и просто существовать, как тебе того хочется самому, на одном из колец Сатурна. И это одиночество на какое-то время делает тебя счастливым. Но в один прекрасный день понимаешь, что тебе требуется помощь, а рядом нет никого…

      – Меня уже тошнит от рассказов о ее душевной болезни, – перебила Лена.

      Райсевик замер.

      – Для всех это главная разгадка: она прыгнула с моста, потому что была сумасшедшей. Из-за диагноза, поставленного десять лет назад в детстве. Да, с моей сестрой не все было в порядке. Да, ей никто не был нужен. Но я ее знаю, и о самоубийстве она не думала.

      – Вдруг ты ее все-таки не знала, – его слова прозвучали как оскорбление.

      К такому она оказалась не готова. Слова ее сильно задели.

      Видимо, он понял, что зашел слишком далеко – сразу же заговорил мягким голосом, но достаточно громко, чтобы магнитофон его записал:

      – Прости… Это вырвалось само по себе.

      Лена ничего не ответила. Вообще ничего.

      «Вдруг ты ее все-таки не знала».

      – Лена, можно задать тебе вопрос. Зачем это все?

      – Хочу справиться с горем.

      – И все же зачем?

      Молчание.

      Он подошел ближе.

      – Почему ты преодолела весь этот путь из Сиэтла? Почему просто не позвонила?

      Она репетировала ответ на этот неизбежный вопрос, но все равно была сбита с толку, словно получила удар по голове.

      – Я… я пишу книгу, – от смущения покраснели щеки, что ей не понравилось. – О моей сестре. О ее последних минутах шестого июня. Я столько всего про нее не знаю. А я хочу описать, что с ней случилось. С твоей помощью.

      Он обдумал услышанное.

      – В детстве мы думали, что она – художница, а я – писательница. Кэмбри просила меня написать о ней книгу. А я так и не удосужилась. Думаю, теперь я пытаюсь загладить вину.

      – Прости, если мои слова прозвучали грубо, Лена. Не хотел показаться бесчувственным.

      Она слегка улыбнулась.

      – Рай, прости, что перебила.

      Два пустых извинения, произнесенных только ради работающего магнитофона. Друг от друга они стояли в десяти шагах. Словно собирались устроить перестрелку, как