Огненная река. Питер Хеллер

следов присутствия людей, ни даже движения каноэ где-нибудь вдалеке. Следы в грязи на переправах принадлежали только животным: волкам, лосям, выдрам и медведям.

      Ветер был северо-западный, они двигались на север, так что, если это была другая группа, то она шла впереди них. Они были в замешательстве, поскольку чувствовали запах дыма не только ранним утром и ночью: в неурочные часы они тоже ловили себя на том, что задирают носы, как койоты, раздувая ноздри.

      И вот однажды вечером они пристали к лесистому острову, разбили лагерь и жарили озерную форель на костре из плавника, наблюдая, как солнце опускается за ели на дальнем берегу. Поздний август, ясные ночи становились холоднее. Не было никакого северного сияния, лишь густые искры от звезд, раздуваемые из их собственного древнего пламени. Они взобрались на холм. Им не нужны были налобные фонари, поскольку они привыкли передвигаться в темноте. Порой они продолжали грести и ночью, если чувствовали в себе для этого достаточно сил. Им нравилось то, как темнота усиливает звуки – плеск опускаемых весел, стук деревянного древка о борт. Долгий, унылый плач гагар. Последний – в особенности. Они так опустошали ночь своей тоской.

      Этой ночью не было слышно ни гагар, ни ветра. Они поднялись сквозь лиственницы, несколько высоких берез со светящейся бледной корой и болиголов. На вершине холма они следовали к выступу разбитой скалы по охотничьей тропе, словно были здесь не первыми, кто искал лучшего обзора. И они увидели это. Они смотрели на северо-запад. Сначала решили, что это солнце, но было слишком поздно для затянувшегося заката, а городов в том направлении не встречалось на тысячу миль вперед. Вдалеке, над деревьями, виднелось оранжевое зарево. Оно лежало вдоль горизонта как отсвет тлеющих углей, едва заметно трепетало, заставляя их сначала задуматься, не в их ли глазах дело, а затем осознать, что это пожар.

      Лесной пожар, неизвестно, как далеко и насколько масштабный, но больше, чем они могли себе вообразить. Казалось, он распространился на сколько хватало взгляда. Они не произнесли ни слова, но его тишина и складывающееся впечатление, что он словно бы дышит, напугали их до глубины души. Окрепший ветер толкал бы пламя прямо на них. При том темпе, с которым они двигались, от деревни кри, носившей название Вапак, и Гудзонова залива их отделяло по меньшей мере две недели пути. Там, где в самое северное озеро впадала река, они могли ускориться, но сократить расстояние было невозможно.

* * *

      На следующее утро после обнаружения пожара они действительно заметили другой лагерь. Располагался он на северо-восточной окраине лесистого острова. Направившись туда, они немало удивились, когда нашли нетронутый высокий шалаш. Уходить никто не собирался. На гравии стояло старое, выкрашенное в белый цвет деревянное каноэ с квадратной кормой и закрепленным на транце мотором, а также пара складных шезлонгов, в которых, вытянув ноги, лежали двое мужчин. Джек и Винн пристали к берегу и окликнули их, мужчины в ответ вскинули руки. На камнях между стульями стояла пластиковая бутылка бурбона «Олд Эйдж». Полный был одет во фланелевую рубашку и носил квадратные тонированные очки в стальной оправе, на голове худого была техасская кепка. Два спиннинга и винтовка с затвором модели «Винчестер-70» стояли прислоненными к сосне.

      – Видел ли кто-нибудь из вас пожар? – спросил Джек.

      – Видел ли кто из вас хоть однажды киску? – ответил тощий. Мужчины разразились смехом. Они были пьяны. Джек почувствовал отвращение, но пьянство летним утром не каралось смертным приговором.

      – Там пожар, – сказал Джек, – Охренительно большой пожар на северо-западе. Его запах чувствуется в последние несколько дней.

      – У вас, ребята, есть спутниковый телефон? – спросил Винн.

      Это привело их в восторг по новой. Когда они закончили смеяться, полный сказал:

      – Вам двоим нужно расслабиться. Подтащите себе по креслу.

      Запасных кресел не было. Он зажал горлышко бутылки двумя пальцами и качнул ей в сторону Джека. Джек остановил его. Мужчина пожал плечами и вскинул мизинец, наблюдая за его продвижением так внимательно, будто управлял краном. Совершенно пьян. Озеро было узким и, если бы огонь охватил западный берег, этот остров не обеспечил бы людям безопасности.

      – Как у вас дела с переправами? – спросил Джек, имея в виду переходы между озерами. Там было пять озер, протянувшихся с юга на север. Некоторые были соединены протоками судоходной реки, другие – грязными тропами, которые требовали полной разгрузки и перетаскивания каноэ. В последнем озере брала свое начало река. Большая река, которая извивалась в основном на север на протяжении ста пятидесяти миль до деревни кри и залива. Джек не был впечатлен уровнем физической подготовки мужчин.

      – У нас есть эта штука с колесами, – сказал тощий мужчина. Он широким жестом обвел лагерь.

      – Мы обо всем позаботились, – добавил полный.

      – Кроме кисок, – и оба слегли в очередном приступе смеха.

      – Огонь с подветренной стороны, – указал Джек, – там. По нашим прикидкам, примерно в тридцати милях отсюда. Это смертельно опасно.

      Толстяку удалось на них сфокусироваться.