Кобра. Аска из клана змей. Марина Комарова

какой. Однозначными победительницами она с подругами не вышла. По какому-то странному стечению обстоятельств ей оказали сопротивление.

      Жаль только, я пока так и не разобралась, могла ли Аска постоять за себя или нет. Тут нужно время. Беда, что неясно, сколько у меня его есть в принципе.

      Утро начиналось с разминки. Мы выходили на площадку перед школой и работали вместе с учителем Аю, которая показывала чудеса гибкости и выносливости человеческого тела. Потом завтракали в столовой и отправлялись на занятия. История, гео графия, математика, каллиграфия, менталистика (в которой я безнадежно тупила) и техника рёку. Два последних предмета были новыми и непонятными. Но пока меня проносило. Удавалось молчать и не высовываться, а учителя пока что давали только теорию.

      Выяснилось, что рёку – некая внутренняя сила, при помощи которой можно управлять разными физическими процессами, прикладывая только ментальные усилия. Тогда Плетунья сказала об этом, но я далеко не все поняла. А потом начиналась беда номер два – менталистика. Которая учила, как собрать мысли в кучу и поверить, что можно, например, возвести силой мысли невидимую стену, через которую никто не пройдет.

      Получалась какая-то магия, с которой я ближе книг и фильмов в прошлой жизни не сталкивалась. Что интересно, я прекрасно понимала из прошлой жизни, что такое фильм, но вот свое имя и личность… никак.

      Не давала покоя мысль, что я вспомню все это ровно в тот момент, когда будет угодно Плетунье. А Плетунья явно себе на уме. Да к тому же я не забыла, как мне велели принести голову цуми. Интуиция подсказывала, что это было сказано не ради красного словца, поэтому надо шевелить мозгами.

      После занятий был обед, передышка и возможность позаниматься еще, а потом нас с Сату ждал склад. Работа не была феерически тяжелой. Просто монотонной и выматывающей. Но для меня еще и интригующей. Например, когда один ящик буквально рассыпался в моих руках, и оттуда грудой высыпались обожженные глиняные таблички с иероглифами.

      – Нас послали убирать, а не сорить, Аска, – насмешливо заметила Сату.

      Но… когда подошла ближе, то нахмурилась, разом позабыв о том, что язвила.

      Иероглиф на каждой табличке мягко сиял лиловым светом. Мы присели, внимательно изучая свою находку.

      Я взяла ближайшую табличку, покрутила в руках. Провела указательным пальцем по резким чертам – кожу немного закололо.

      – Не лезь, – прошипела Сату, выдохнув через нос. – Откуда мы знаем, что это? Я даже отсюда чувствую, что они под завязку наполнены рёку.

      Я прислушалась к собственным ощущениям. Странно, ничего такого не ощущаю. Интуиция не вопит, желания отшвырнуть эти вещицы подальше нет. Наоборот, тянет рассмотреть получше. А еще странное ощущение, что рисунок шрамов на моей руке, оставленный от кумихимо Плетуньи, дрогнул и шевельнулся.

      Я тут же натянула рукав кэйкоги. Если Сату что-то заметит – вопросов не оберешься.

      – Ну, рёку, – произнесла я, чтобы хоть как-то разбить окутавшую все напряженную тишину. – И что?

      Сату посмотрела на меня как на идиотку. Смотри-смотри, главное, не