Аспекты. Джон М. Форд

далее.

      – Разумеется, честь мундира.

      Варис удивленно изогнул бровь. Неужели Извор в это верит?

      – Вчера вечером ваш приятель Винтерхольм доставил мне копию письма, в котором идет речь о лейтенанте Ферте и его внушительном карточном долге. Честь мундира, ну и так далее. – Он взглянул поверх очков на Вариса. – Я спросил бы, каким образом Винтерхольм добывает все эти сведения, но, боюсь, вы мне не ответите.

      – Удачно, что Ферт – кавалерийский гвардеец, – сказал Варис. – Вряд ли он когда-нибудь видел кровь. А был бы настоящим фехтовальщиком, как двое до него, пришлось бы его убить.

      – Мало кто из моих знакомых после начала поединка стал бы раздумывать, целесообразно ли убивать противника. – Извор доел булочку, отложил книгу и встал; он был рослым и дородным, на голову выше и в полтора раза шире Вариса. – Предупреждать вас бесполезно, но все-таки будьте поосторожнее в своих публичных высказываниях о лескорийских вооруженных силах.

      – Я же показывал вам материалы о Сарманджае, и мою речь вы слышали, – сказал Варис. – Имперская конница была ничуть не хуже любой другой кавалерии – особенно нашей, которая вот уже девяносто лет не вела боев, – но когда они пошли в наступление против пехотинцев с ружьями, то потеряли семь всадников из каждых десяти, а остальные были так изранены, что атаковать противника не смогли. – Он опустил чашку на поднос. – О храбрости здесь речи нет. В наши дни на войне храбрость не требуется. Не моя вина, что у нас этого не понимают.

      – Да здравствует мир, – вздохнул Извор.

      Варис неожиданно усмехнулся.

      – Похоже, вы не утратили чувства юмора, – сказал Извор. – Очень хорошо.

      – Кстати, в письме о карточных долгах упоминаются еще какие-нибудь имена?

      – Нет. А что, должны?

      – Ферт заявил что-то об алой крови на моем стилете. По-моему, ему это подсказали.

      – Вот оно что, – задумчиво протянул Извор.

      Двести лет назад, на заре существования парламента, корон Алoстилет играл в нем важную роль. Извора иногда называли вторым Алoстилетом, и он ненавидел это прозвище. Тот, кто погасил карточный долг Ферта, скорее всего и велел лейтенанту произнести эту фразу. Разумеется, доказать это было невозможно, что и признал Извор.

      – Между прочим, Винтерхольм принес письмо мне потому, что не смог вас найти. Вы были на Студеной улице?

      – Нет, я был дома. Но я отпустил Хламма пораньше и, наверное, не услышал звонка.

      – Винтерхольм решил, что вы отправились на Студеную улицу.

      – В последнее время она ему покоя не дает. Видно, из-за названия.

      – А вы давно к ним заглядывали?

      – Недели две назад.

      – А по-моему, вы уже несколько месяцев туда не наведывались, – сказал Извор.

      – Все может быть. Ладно, мне надо переодеться перед началом заседания.

      – О вас там часто спрашивают. Вы им нравитесь, Варис.

      – Я регулярно оплачиваю все счета.

      – Вы им нравитесь, – с мягким нажимом повторил Извор.

      – Это радует.