Собиратель теней. Неспокойное время. Николай Степанов

всю историю, Ургас пару минут ее «переваривал», затем посмотрел на спящую и произнес:

      – Знаешь, а ведь Алтон был прав, когда уверял, что медлить нельзя. Этот Тарнутский подсадил пленнице ментального паразита. Уже завтра могло быть поздно.

      Кортис даже привстал от возмущения:

      – Про барона всегда ходили дурные слухи, но докатиться до уничтожения невинной девочки таким ужасающим способом…

      – Ты чем занял учеников? – сменил тему Ургас.

      – Сейчас все, кроме Алтона, бегают с утяжелителями. Потом у каждого – жесткий спарринг со мной. Если силы останутся, займу еще чем-нибудь.

      – А что с Алтоном?

      – Ишид немного над ним поколдовал и не советовал пока нагружать ни физически, ни магически, поэтому я и устроил им с Ялгусом допрос.

      – Ялгус – это внук графа, который верховодит нашими привидениями? – решил уточнить волшебник.

      – Да, и он называет Алтона другом.

      – Друзей наш «горец» умеет находить даже среди злейших людских врагов, – задумчиво пробормотал Ургас, вспомнив энергозверя и рысь.

      – Чего не отнять – того не отнять, – согласился баронет и поднялся. – Пойду гляну, с каким усердием ученики выполняют задание.

      – Целителя после пробежки направь ко мне. Закончим с девушкой, займусь Алтоном. У него, похоже, обостренное чутье опасности открывается не только по отношению к себе. А еще надо будет подробно разобраться с водным шариком. Борина тоже непростая девочка, раз сумела сотворить магического питомца.

      Кортис удивленно расширил глаза, но ни о чем расспрашивать не стал. Махнув рукой на все загадки нынешнего дня, он покинул кабинет мастера.

* * *

      Несмотря на снадобье Ишида и последовавший за ним сеанс исцеления, все равно ощущал себя измочаленным и физически, и морально. Особенно не давал покоя резкий укор учителя. В качестве «группы поддержки» решил привлечь к разговору с Кортисом своего юного друга, который был старше меня на несколько столетий, предупредив его заранее, чтобы о пустоте не прозвучало ни слова.

      Под конец нашего рассказа баронет немного изменил отношение к моему недопустимому поступку, однако свое «фи» все равно высказал:

      – Учитель – он ведь, как отец родной, а ты ему не сказал, что идешь на смертельно опасное дело.

      С первой частью его замечания был полностью согласен, но вот со второй…

      – При всем моем уважении к мастеру, хочу заметить: хоть я рос без отца и без матери, но все равно считаю, даже близким людям не следует рассказывать обо всем.

      – Может ты и прав, время покажет. Ладно, пока отдыхай, пойду с учителем пообщаюсь.

      Когда Кортис ушел, ко мне обратился Ялгус, с которым мы вместе отвечали на вопросы баронета.

      – Разве мы сделали что-то не так?

      Помощник Ургаса о событиях в особняке барона Тарнутского расспрашивал нас в беседке, где ветер не особо заглушал разговор. По крайней мере, напрягать