Беспокоящий огонь. Дмитрий Селезнёв

можно и обойтись. Это хлеб и табак. Курильщикам очень сложно в условиях военного коммунизма избавляться от своей зависимости. Хлеб у нас был, мы его закупили специально для такого случая и раздаём.

      Так, а это что за делегация? Трое мужчин подошли из соседнего дома. Да… видок у них. Один из них в леопардовой женской шубе и банной шапочке, смолит цыгарку. Они просят тоже еды. Тот, кто с лишним весом, не просит, а требует. «Мне надо есть! Посмотрите на мою комплекцию! Я болел три раза ковидом!» – перечисляет он свои заслуги. Он истерит. Конечно, трудно оставаться человеком в таких условиях, но ведёт он себя недостойно. Его мы осаживаем. Он не получает ничего. Этому дала… этому не дала… Оставшиеся продукты мы относим женщинам, которые готовят еду, для справедливого распределения.

      ► Мариупольцы готовят еду на кострах

      – У вас есть влажные салфетки? – подошёл ко мне парень.

      Я в недоумении. Вопросительно смотрю на него. Чёрт, какие влажные салфетки, нашёл что попросить.

      – У меня полугодовалый ребёнок, – объясняет он, – а памперсов нет. А в магазине всё вынесли уже.

      Чёрт. Чёрт. Чёрт. Теперь понятно. У меня только одна неиспользованная упаковка на десять штук для личного пользования, и я её отдаю. Отдаю ещё пару консервов и круг хлеба для кормящей матери.

      Влажные салфетки – казалось бы, какая мелочь! Однако и они оказались жизненно необходимы.

      Но это не последняя трагическая история, которую довелось мне услышать. Нас попросили вывезти бабушку.

      Ей оказалось девяносто семь лет! Ходить не может, в инвалидном кресле. Человеческий огарок… Неделю она пила только воду без возможности выбраться из города. За ней приехал сын из Донецка. Вместе с ним мы погрузили её в машину и увезли из Мариуполя.

      В разговоре с ней выяснили, что это не первый плен. В 1942 году её угнали в Германию, в немецкий город Биркенфельд. Наши солдаты освободили её в 1945 году. И сейчас история для неё повторилась. Снова она прошла через нацистский плен.

* * *

      Есть не только псы войны, бравые опытные бойцы, которым война – мать родна. Есть и шакалы. Возможно, моё сравнение покажется кому-то неудачным – я не хочу задеть никого из коллег. Но, по сути, шакалы войны – это мы, военкоры.

      Мы не воюем, не сражаемся, никого не защищаем. Мы снимаем несчастья, кровь и разрушения, даже когда это кажется неуместным, и иногда вызываем на себя справедливый гнев страдающих.

      Да, мы шакалы войны. Но как бы вы познали её ужасы?

      А из нашего окна «Азовсталь» вдали видна…

      2 мая 2022 г.

      – С оружием же в храм нельзя?

      – А он недействующий, – ответил батюшка.

      Значит можно. У меня-то оружия нет, я и стрелять-то не умею. Но зато мой товарищ – офицер ДНР, и у него наградной пистолет. Ранним утром дороги на Мариуполь пустынны, враг близко, выход ДРГ на трассу нельзя исключать. Да и Мариуполь считать безопасным городом сейчас пока рано. Поэтому с ним пистолет. Конечно, с автоматом в