Кощеевич и война. Алан Чароит

что сначала всё-таки выслушаешь Весьмира.

      – Своевременное условие, – усмехнулся Май. – Я как раз хотел бросить его прямо здесь. И пусть бы топал до своих, как захочет.

      – Спасибо, что хоть в снег, а не в дёготь и перья, – буркнул Весьмир из-под капюшона.

      Май в ответ сверкнул глазами:

      – Идея хороша. Возьму на заметку, раз уж твоя судьба теперь в моих руках, чародей.

      – Ах, если бы только моя… – вздохнул пленник. – Это судьба всей Диви и Нави, приятель. Так что постарайся принять мудрое решение.

      – Пока я считаю достаточно мудрым завязать тебе глаза, чтобы ты не запомнил дорогу.

      – Тряпицу одолжить? – Весьмир скалился, что твоя огнепёска.

      Так, слово за слово, они добрались до лагеря как раз к наступлению темноты. Там Лис велел слугам подавать ужин, да погорячее, целителям приказал немного подлатать пленника, а сам повёл Шторма в стойло (конюхи боялись подходить к норовистому жеребцу). Расседлав коня, княжич накормил его половинкой молодильного яблока. И тут его осенило: так вот что надо будет попросить у царя Ратибора в обмен на пленника! Зима зимой, а у этого жадины наверняка в закромах запас с прошлых урожаев. Тогда Шторм будет доволен и не придётся на другого скакуна пересаживаться.

      С этой мыслью Лис вошёл в шатёр, где его ждали Май с Весьмиром, и, подув на озябшие пальцы, спросил:

      – Как думаешь, сколько ты стоишь в молодильных яблоках по мнению Ратибора?

      Чародей показал два пальца.

      – Две сотни? – жадно потёр ладони княжич.

      – Два яблока. Или, скорее, огрызка. Царь меня не слишком жалует, увы.

      – Наверное, чует, что ты против него замышляешь. – Лис откинулся на подушки и запустил руку в вазочку с сушёными ягодами (и пусть утрутся все, кто считает, что начинать нужно с супа!).

      Весьмир устроился прямо на наваленных возле очага шкурах. Сидел уже без рубахи, зато в бинтах и невозмутимо черпал баранью похлёбку с таким видом, словно находился на пирушке, а не на допросе.

      Май передвинул на столе подсвечник так, чтобы пламя осветило худое лицо пленника.

      – Ну, говори. И постарайся быть убедительным. Или ты сюда пожрать пришёл?

      – Не настолько в Дивьем царстве голодно, чтобы я в Навь поужинать напрашивался, – улыбнулся чародей. – Что именно ты хочешь узнать?

      – Ответь, в чём для нас ценность заложника, за которого и целого яблока не дадут?

      – Ты, советник, не ёрничай. Дело-то серьёзное. Царь наш, как бы это сказать помягче… умом тронулся.

      – Давненько уж, – не удержался княжич и, получив в ответ два укоризненных взгляда, потянулся за ложкой. – Всё, молчу-молчу, не перебиваю, ем супчик.

      – Я не шучу. Ратибор безумен. – Весьмир повернулся, чтобы поставить пустую тарелку позади себя, и Лис присвистнул: ого! Кому-то здорово досталось. Вся спина чародея была исполосована. Но, присмотревшись, княжич понял, что рубцы не сегодняшние, а где-то с седмицу назад полученные. Одни поджившие, другие всё ещё воспалённые. От плетей такие бывают.

      – Царь подозревает всех и вся, – продолжил Весьмир. – Его пищу пробуют. Все обереги