Доходное место. Александр Островский

мы не любим, а рассуждать вот наше дело. Как можно нам в канцелярии сидеть! Нас бы всех министрами сделать! Ну, что ж делать, ошиблись, извините, пожалуйста, не знали ваших талантов. Сделаем министрами, непременно сделаем… погодите немножко… завтра же.

      Жадов (про себя). Надоел!

      Юсов. Боже мой! Боже мой! Ни стыда, ни совести. У другого еще и губы не обсохли, а уж амбицию показывает. Кто я! Не тронь меня!

      Входит Антон.

      Антон (Юсову). Пожалуйте к барину.

      Юсов уходит в кабинет.

      Жадов. Скажи Анне Павловне, что я хочу их видеть.

      Антон. Слушаю-с. (Уходит.)

      Явление шестое

      Жадов (один). Что этот старый хрыч разворчался! Что я ему сделал! Университетских, говорит, терпеть не могу. Да разве я виноват? Вот и служи под этаким начальством. А впрочем, что же он мне сделает, коли я буду себя вести хорошо? А вот как вакансия откроется, так, пожалуй, местом и обойдут. От них станется.

      Вышневская входит.

      Явление седьмое

      Жадов и Вышневская.

      Вышневская. Здравствуйте, Василий Николаич!

      Жадов. Ах, тетенька, здравствуйте! (Целует у ней руку.) Я вам новость скажу.

      Вышневская. Садитесь.

      Садятся.

      Что за новость?

      Жадов. Я жениться хочу.

      Вышневская. Не рано ли?

      Жадов. Влюблен, тетушка, влюблен. И какая девушка-то! Совершенство!

      Вышневская. А богата она?

      Жадов. Нет, тетушка, у ней ничего нет.

      Вышневская. Чем же вы жить-то будете?

      Жадов. А голова-то, а руки-то на что? Неужели мне весь век жить на чужой счет? Конечно, другой был бы рад, благо случай есть, а я не могу. Уж не говоря про то, что для этого я должен, из угождения дяде, противоречить собственным убеждениям. А кто ж будет работать-то? Зачем же нас учили-то! Дядя советует прежде нажить денег, каким бы то ни было образом, купить дом, завесть лошадей, а потом уж завести и жену. Могу ли я согласиться с ним? Я полюбил девушку, как любят только в мои лета. Неужели я должен отказаться от счастия оттого только, что она не имеет состояния?

      Вышневская. Страдают не от одной бедности, страдают и от богатства.

      Жадов. Помните наши разговоры с дядей? Что ни скажешь, бывало, против взяток или вообще против всякой неправды, у него один ответ: поди-ка поживи, не то заговоришь. Ну, вот я и хочу пожить, да еще не один, а с молодой женою.

      Вышневская (вздыхая). Да, позавидуешь женщинам, которых любят такие люди, как вы.

      Жадов (целуя руку). Уж как я буду трудиться, тетушка! Большего, вероятно, жена от меня не потребует. А если и случится даже некоторое время перенести нужду, так, вероятно, Полина, из любви ко мне, не покажет и виду неудовольствия. Но, во всяком случае, как бы жизнь ни была горька, я не уступлю даже миллионной доли тех убеждений, которыми я обязан воспитанию.

      Вышневская. За вас-то можно поручиться; но ваша жена… молодая женщина! Ей трудно будет перенести какой бы то ни было недостаток. У нас очень дурно воспитывают девушек. Вы, молодые люди, представляете нас ангелами, а поверьте, Василий Николаич, что мы хуже мужчин.