Кузя. Виктор Блытов

загибать пальцы на руках.

      – Первое – казаки никогда не бросают раненых и убитых в бою. Всегда находят возможность вынести из боя и оказать помощь товарищам.

      Осипович усмехнулся:

      – Так это же десять заповедей нашего спецназа! И после этого, командир, ты говоришь, что ты с «Бреста»?

      Кузьма посмотрел на него, усмехнулся, и продолжил:

      – Второе. Казаки с мирным населением, женщинами, детьми, стариками не воюют. Хочешь, чтобы к тебе хорошо относились – будь всегда человеком!

      – Третье. Казаки с уважением относятся к пленным врагам. Будешь с уважением относиться к врагу, будут с уважением относиться к тебе.

      – Четвертое. Раненый враг – не враг, а раненый человек, которому надо оказать помощь. Сегодня ты ему, завтра он тебе!

      – Пятое. Казаки не занимаются мародерством. Военные трофеи – это оружие, но продовольствие, ценные вещи – это мародерство. В военное время за это расстреливают.

      – Шестое. Казаки в походе не насилуют девушек и женщин на вражеской территории, даже при их согласии. Не наживайте себе лишних врагов. На Кавказе такого никогда не прощают!

      – Седьмое. На войне казаки не пьют, ибо водка может довести до срыва задачи и гибели товарищей.

      – Восьмое. Курение в разведке и в тылу противника выдают положение отряда. В ночное время запах дыма распространяется до 200 метров. Кто хочет курить – лучше уходите из отряда. Кто остается в отряде – курить бросает сегодня.

      – Девятое. Казаки живыми в плен не сдаются! Или прорываются, или погибают!

      – Десятое. Сдавшихся в плен – казаки прощают! А не сдавшихся – уничтожают. Храбрости всегда слава и уважение, даже у врагов! А здесь в горах это особо ценится.

      – Я прошу выучить все эти десять заповедей наизусть. Какие есть вопросы?

      Осипович сзади прошептал:

      – И все же ты капитан 3-го ранга с Русского острова. Меня не проведешь!

      Мирошенко опять вышел из строя.

      – Разрешите, товарищ капитан 3-го ранга? Насчет курения вы, наверное, пошутили. Вот я курю почти с детского сада. Сами понимаете, что трудно бросить сразу.

      Из строя раздались смешки. Мирошенко повернулся на секунду к строю, а затем, глядя на Кузьму, продолжил:

      – Сразу не бросишь все прелести нашей жизни – пить, курить, баб любить! И второе, что нам будет можно, если пить нельзя, курить нельзя, трофеи брать нельзя. А что можно?

      – Сразу бросать курить не надо. К сегодняшнему вечеру, пожалуйста, бросьте, если хотите остаться в отряде. С нами пойдут только те, кто принимает от души все эти казачьи заповеди. Кого что-то не устраивает в заповедях наших предков – могут выйти из строя и уйти лучше сразу сейчас. Я думаю, что их держать не будем! – он обернулся и посмотрел на полковника Науменко.

      Тот кивком головы подтвердил слова Кузьмы.

      – Но ведь наши предки всегда курили люльки! – сказал с улыбкой Мирошенко, потерев подбородок и улыбнувшись.

      Из строя послышались поддерживающие его голоса.

      – Да,