С неба свалился лось. Андреас Штайнхёфель

лазили на чердак.

      Мы заложили пролом в потолке гостиной досками, а под дырищей в крыше прибили целлофановую плёнку.

      – А можно мистер Мюз подольше у нас останется? – спросил я.

      – По меньшей мере пока его лодыжка не заживёт, – сказала мама. – Там будет видно.

      Папа говорил, что нельзя загадывать дурных желаний. Но когда я вбивал гвозди в плёнку, я загадал, чтобы лодыжка у мистера Мюза заживала как можно дольше.

      В тот вечер все мы легли спать далеко за полночь. Я, хоть и очень устал, долго не мог заснуть. Слышно было, как на чердаке от порывов ветра слегка колышется плёнка.

      Удостоверившись, что мама и Кики крепко спят, я взял карманный фонарик, надел пальто и сапоги и, тяжело ступая по занесённому снегом саду, направился к гаражу.

      Мистер Мюз тоже ещё не спал. Когда я посветил на него, он зажмурился. Его левая передняя нога была обёрнута полотенцами.

      – У меня к вам вопрос, мистер Мюз, – сказал я.

      – Отвечу тебе с удовольствием, малыш, если ты сперва почешешь мне за правым ухом.

      Уши у него были больше моих ладоней, а шкура за ними тёплая и мягкая. Немного пахло как в зоопарке или в конюшне.

      Мистер Мюз уютно посапывал.

      – А где твой папа? – спросил он через некоторое время.

      – Не знаю. Соседка Герлинда Вольтерсхаузен сказала, что он у чёрта на куличках.

      – А, это в Южной Индии. Скучаешь по нему?

      Когда я думал о папе, у меня скручивало живот и кружилась голова. Ощущение не из приятных. Говорить об этом мне совсем не хотелось.

      – Мистер Мюз, – спросил я, – а кто это – шеф?

      – Шеф… – пробормотал мистер Мюз. Он прошёл мимо меня, прихрамывая, к гаражной двери и уставился в тёмное зимнее небо. – Разве я не сказал? Шеф – это, разумеется, Санта-Клаус.

      – Кто-кто? – переспросил я.

      – Санта-Клаус, – повторил мистер Мюз. Он повернулся ко мне так, что я мог смотреть ему прямо в его красивые карие глаза. – В любом случае это его американское имя. Вы его называете Рождественский Дед[2].

      Мистера Мюза обнаруживают

      Отлично помню этого Рождественского Деда. В прошлом году он внезапно появился перед нашей дверью вечером в канун Рождества. Ни слова не говоря, он шагнул прямо из холодной темноты в прихожую. На его красной шубе были рассыпаны маленькие снежинки. Они таяли на ней, как на горячей плите. Мне стало не по себе. Ведь я не был паинькой. Всего пару дней назад я припрятал новогодние петарды, а потом с их помощью взорвал двадцать три куриных яйца в курятнике у нашего соседа Паннеке. Я не сомневался, что Рождественский Дед знал про каждое яйцо в отдельности.

      – Тебе страшно, Бертиль Вагнер? – спросил он.

      – Да, – сказал я.

      – И поделом тебе, непослушный мальчишка! – взревел Рождественский Дед.

      Он стал гоняться за мной, мамой и Кики по всей квартире, размахивая прутом из принесённой с собой охапки хвороста.

2

Рождественский Дед (от нем. Weihnachtsmann) – немецкий Дед Мороз.