Кречет 2. Рафаэль Дамиров

одна рука и один глаз, а вокруг стаи зомби…

      – Это не моя проблема…

      – Прости, чувак, если как-то тебя обидел, но дай мне шанс. Я могу измениться…

      – Еще раз назовешь меня чуваком, и уйдешь прямо сейчас. Называй меня Мастер.

      – Прости, Мастер, меня Рудый зовут… Где мы находимся? Ты здесь живешь один?

      – Это охотничьи дом. Я здесь с начала эпидемии. В лесной глуши почти нет зомби и таких людей, как ты.

      – Я не самый худший вариант человека. Просто ты еще не встречался с апостолами.

      – Я слышал про них… Это сделали они? – Мастер кивнул на мою забинтованную руку.

      – Да…

      – Как это случилось?

      – Нас схватили охотники за рабами. Мы с друзьями попытались сбежать. Но бандит хотел пристрелить Энн, она одна из наших. Я накинулся на него, думал успею выхватить обрез. Но картечь оказалась быстрее…

      На каменном лице Мастера я уловил еле заметное удивление. Он не смог полностью утаить внезапные эмоции.

      – Почему они тебя не убили?

      – Думали, что я сдох… Честно говоря, я сам думал, что сдох.

      – Возможно, я позволю тебе остаться, – неожиданно выдал Мастер. – Посмотрим, способен ли ты меняться…

* * *

      Почти месяц я жил у отшельника. Рука заживала на удивление быстро. У Мастера имелся запас бинтов, антибиотиков и прочей фармы. Он оказался продуманным и вовремя слинял из мира цивилизации в глухомань, запасшись всем необходимым. Его небольшой домик состоял всего из двух комнат: кухни, совмещенной с гостиной и спальни, которую он отдал мне, пока я был в критическом состоянии. Но сейчас мне стало намного лучше и я переехал на диван в гостиную.

      Я постепенно привыкал к жизни с одной рукой, но боялся подходить к зеркалу (вместо зеркала на стене висела отполированная серебристого цвета металлическая тарелка). Всякий раз проходя мимо нее, я отворачивался. Не мог смотреть на обезображенную шрамом одноглазую рожу.

      На глаз отшельник соорудил мне повязку из черной кожи, и вкупе с отросшей рыжей бородой, я стал походить на пирата, ну или на другого викинга.

      Рука все еще болела, но мастер заставлял меня ей шевелить. Говорил, что кровь надо разгонять и нельзя, чтобы мышцы атрофировались. Хотя на хрена мне на ней мышцы, если кисти нет. Но я покорно выполнял его странные требования и старался не спорить. Спорить с сектантом – это все равно, что окоп чайной ложкой рыть. В том, что он сектант я не сомневался: в доме на стене висели какие-то азиатского вида мечи. Гобелены с иероглифами и прочая “шаолиньская” муть. Хотя, наверное, это называется не сектант, а как-то по другому… Не силен я в этом.

      Как только рана зажила, каждое утро отшельник стал выгонять меня во двор. Заставлял обливаться ледяной водой из ручья. А потом давал в руку деревянный меч и хвостал меня такой же палкой. К занятиям я по началу относился скептически, всегда пытался отлынить, ссылаясь на боль в руке, но Мастер быстро меня выкупил.

      – Если не хочешь, чтобы я тебя выгнал, – говорил он. – тренируйся. Это мой дом, и ты будешь здесь жить по моим правилам. А основное правило бойца – ни дня без тренировки…

      – Да