Русь Великая. Валентин Иванов

за Таврию, – возможна только на востоке, у низких берегов соленых озер. Пресной воды нет. Что будет пить войско в береговых лагерях? Чем поить быков, которые потащат боевые машины, припасы, запасы к Тмутаракани по степи? Флот, который доставит армию, будет обязан возить воду из Сурожа, из Алустона, где немного пресной воды. Устроенных портов либо естественных бухт нет. Незначительное волненье погубит от жажды сначала рабочий скот, а потом и людей. Высадка и стоянка кораблей удобны только у тмутараканских причалов. Для этого нужно взять сначала саму Тмутаракань. С чего начинать? Когда еж свернулся клубком, лисица изранит себя, ничего не добившись.

      Степные тмутараканские предполья будто бы созданы для сражений, есть где развернуть сто тысяч войска. Имперский флот сможет доставить только пехоту. Она рискует сделаться легкой добычей для русской конницы.

      С первого взгляда Склиру показались ничтожными стены и башни Тмутаракани: он сравнил их с громадами херсонесских сооружений. Сейчас он видел иное: тмутараканская крепость пригодна, чтобы отбиться от внезапного наскока, и больше не требуется. Осады не выдержит сам осаждающий. Основатель Тмутаракани был великим воином и правильно сделал главным городом не Корчев, тот легче взять.

      Они ехали шагом, чтобы дать лошадям остыть в конце дороги. Русские следовали своим правилам езды, сбереженью коня придавали большое значенье, зато и требовали много. Они проезжали между большими и малыми усадьбами, каждая из которых распустила вокруг себя ряды плодовых деревьев и стройные отряды подвязанных к кольям виноградных лоз, солдат сочного, сладкого изобилия. За оградами из сырых кирпичей или тесаного камня, беленными известью для красоты и прочности, взлетали цепы молотильщиков. Своя доля тмутараканского хлеба перепадет империи.

      Мохнатые псы местной зверовой породы глухо и скупо подавали голоса или, забравшись на крышу хлева, молча взирали на проезжавших глазами неласкового хозяина.

      Встречные тмутараканцы приветствовали князя со свитой пожеланьем здоровья и шутками:

      – Где ж дичина? Много ль убили, кроме лошадиных ног?

      Через запущенный ров под крепостной стеной был переброшен постоянный мост: не боимся… Тесная, как во всех крепостях, улица усыпана морским песком. Площадь с белокаменной церковью-красавицей, поставленной князем Мстиславом Красивым. Поворот – и княжой двор. Склир заставил себя бодро спрыгнуть с седла, заставил шагать непослушные ноги. Не будь чужих, он приказал бы нести себя.

      В отведенных ему покоях княжого дома Склир с трудом опустился в кресло с подлокотниками.

      – Что думает превосходительный о нынешнем дне? – спросил кентарх. Он был на охоте, но не имел случая перекинуться словом со своим начальником.

      – Превосходительный. Не. Думает. Ничего, – уронил Склир. Сейчас он не любил и себя. Такое бывает, когда объединятся два врага человека – усталость души с усталостью тела.

      Кентарх