Мой любимый монстр. Алекс Стар

нословной цене, которых я никогда не понимала. Эти дорогущие старинные персидские ковры, которые присылают Алику его партнёры прямо из Ирана и Сирии, эти бронзовые и мраморные статуи, расставленные по нишам в нашем огромном холодном доме. И все эти книги в нашей библиотеки в английском стиле, из которых Алик ни прочитал и строчки.

      Зачем ему это всё?

      Просто так положено.

      Никто не поймёт, если уважаемый успешный бизнесмен, владеющий несколькими процветающими бизнесами в регионе, не будет этого всего иметь.

      Хотя все прекрасно понимают, как ему досталось всё это богатство. Алик победил всю братву и остался единственным криминальным авторитетом, которому подчиняются все шайки помельче.

      И если в далёкие девяностые бандиты ходили в спортивных штанах, малиновых пиджаках и ездили на мерсах, то сейчас они просто приоделись в костюмы от Loro Piano и пересели на бронированные майбахи и порше.

      Да даже я принадлежу ему. Целиком и полностью. До каждой косточки. До каждой царапинки на своей коже. До крошечного шрама над верхней губой, который достался мне в наследство.

      Я захожу в свою спальню, не включая свет. Хочется просто зайти и упасть на свою кровать, не раздеваясь. Провалиться в шорох мягких прохладных простыней, ласкающих разгорячённую кожу. Почувствовать наконец-то, как время принадлежит мне. Как я сама принадлежу самой себе.

      Хотя бы на эти несколько минут, пока мой муж не вернулся домой откуда бы то ни было.

      Потому что мне совершенно наплевать, где он и с кем.

      Но, похоже, я ошиблась: на моей огромной супружеской постели я вижу, как мой муж, поставив перед собой на четвереньки какую-то разукрашенную девицу, трахает её прямо сзади, крепко обхватив её за трясущиеся упругие ягодицы.

      Я застываю в изумлении.

      Такого Алик себе ещё никогда не позволял.

      Прямо у нас дома?!

      Девица начинает стонать, словно ей дали команду, и я продолжаю смотреть, как её отвисшие под собственной тяжестью груди, колышутся от толчков, как два каких-то белых экзотических плода, пока мой муж лупит её со всей силы по раскрасневшимся румяным ягодицам.

      Он поднимает лицо и видит меня.

      Его рот растягивается в порочной дьявольской улыбке.

      Я хочу уйти. Я не могу смотреть на это.

      Но мой муж приказывает мне:

      – Не смей уходить!

      И я остаюсь стоять на месте.

      Я не смею его ослушаться, потому что слишком хорошо знаю, что может мне быть за это.

      Я ведь живу с ним уже целых пять лет.

      Девица смотрит на меня затуманенным взглядом, прикусывая нижнюю алую губу, и по её поблескивающему в слабом свете ночника лицу растекается подтёками тушь. Такое ощущение, что моё присутствие ей доставляет не меньшее удовольствие, чем и моему мужу.

      Она ахает и стонет, пришёптывая:

      – Да, да, так, мой сладкий! Трахни меня, сильнее! – и её тело уже подёргивается в диком невероятном ритме, пока Алик ускоряет свой темп, долбит эту стонущую от наслаждения девку, а может быть, стонущую на заказ?

      Я не знаю.

      За столько лет сколько их было: я потеряла им счёт. Сотни. Тысячи.

      Но он никогда не отпустит меня. Никому не отдаст.

      Я ведь его собственность. Принадлежу ему, как всё в этом доме. С чего бы вещи желать уйти от своего хозяина? У неё нет души и воли.

      Я отворачиваюсь. Я больше не могу на это смотреть.

      И сразу же слышу рык Алика:

      – Я сказал смотреть!

      И я снова поднимаю лицо и не свожу глаз со своего мужа, который смотрит на меня в упор, и я отчётливо вижу, что он сейчас кончит. Прямо в распростёртую под ним девку. Он застывает на секунду, и с диким рыком замирает, чтобы потом отшвырнуть её прочь, как ненужную и использованную куклу.

      Девка летит с дикими воплями то ли экстаза, то ли обиды, в сторону, на пол, а мой муж встаёт на ноги и направляется ко мне.

      Подходит вплотную и берёт меня за подбородок, до боли сжимая его. И у меня всё внутри переворачивается от ненависти.

      Которая кипит в моём сердце.

      Я знаю, что сейчас будет.

      Он приближает свое мужественное порочное лицо к моему. Всё равно такое красивое, что у меня каждый раз перехватывает дух. И даже шрам на левой скуле не может испортить его.

      Он целует меня. Крепко. Страстно. Взасос.

      И у меня в животе мгновенно холодеет, как будто я ухаю вниз с огромной высоты на американской горке.

      Только американцы эти горки называют «русскими».

      И я замужем за самым настоящим главарём русской мафии.

      Безжалостным, жестоким и опасным.

      Который любит меня так, как может любить такой безжалостный и извращённый человек.

      И я делаю то, что делала все эти годы: подчиняюсь ему. Качусь с ним вниз на огромной захватывающей