Покуда длится никогда. Галина Шляхова

на счастье порознь.

      Но не ко всем судьба столь благосклонна, как к нам.

      _____________

      Знакомясь с людьми, я размещаю их по периметру огромной воображаемой окружности. Чтобы добраться от неё до сердцевины моего доверия, необходимо преодолеть гигантское расстояние.

      С ним я ощущала феноменальную интуитивную связь и духовную близость, благодаря чему он очутился в миллиметре от пункта «назначения» на роль моего мужчины.

      Но природная замкнутость насоветовала ему побояться ответственности за приручение кого-то, кем – что ещё страшнее – он чувствовал приручённым себя, и остановиться в нерешительности в последний момент.

      Время, затрачиваемое на путь, вычисляется делением расстояния на скорость. Свою скорость, застыв на месте, он приравнял к нулю, а потому существовала вероятность, что у него появится соперник, который, стартовав несравненно позже, расправится с дистанцией быстрее, чем он успеет осилить единственный остававшийся ему шаг.

      …А я просто ждала, воздерживаясь делать ставки, что из этого произойдёт раньше.

      _____________

      Если кто-то обращается с вами с уважением, это ещё не гарантирует, что вас есть за что уважать: возможно, ему просто с детства привили уважительное поведение с кем бы то ни было. Если о вас помнят и вам уделяют время, это вовсе не обязательно означает, что вы заслуживаете заботы, зато явно указывает на внимательность и чуткость, присущие характеру другого. Если вас искренне любят, не обольщайтесь, будто это признак вашей неотразимости, это лишь признак того, что перед вами человек, умеющий любить. Не судите себя по отношению к вам других людей: оно больше говорит об их достоинствах, чем о ваших…

      _____________

      В моей любви к нему переплелись две сущности: эгоистичная и альтруистичная.

      Первая ни за что не позволила бы мне предложить ему перемирие после всех его провинностей, покуда он не вселил бы в меня уверенность, что твёрд в желании прилагать усилия для исправления наших отношений.

      Вторую мало волнуют ультиматумы моей гордости, ей главное удостоверяться, в порядке ли он.

      Я охотно желала бы ему добра как отстранённый наблюдатель, не вовлекаясь в изматывавшее меня общение с ним, раз уж сам он делал вид, что был в нём отнюдь не заинтересован. Но у судьбы имелись иные планы на мой счёт. Выбирая, кому бы доверить спасение от падения на дно жизни этого человека с чистой душой и невыносимым характером, она присмотрела меня как единственную подходящую кандидатуру, но заподозрила, что моей доброты хватило бы не более чем на пассивное сочувствие ему, как и тысячам других несчастных, на которых порой обращался мой взор. Ей же надо было мотивировать меня на активные действия, чтобы я неутомимо вкладывала силы в помощь ему, каким бы неблагодарным делом это ни казалось. И она не придумала ничего лучше, чем внушить мне любовь к нему: ведь тогда