Приди и узри. Сергей Головачев

с огромным красно-чёрным указателем.

      – Ну, тогда, короче, шабаш. Здесь и постоим, – пыхнул О’Димон и добавил, – тем более, что шабаш уже наступил.

      – А разве шабаш уже наступил? – удивился Димон-А.

      – Ну, да, сегодня ж суббота, – с достоинством ответил О’Димон и с подозрением уставился на приятеля, – а ты разве не чтишь эту заповедь господню?

      – Да это, вообще, моя самая любимая заповедь! – с пылом возразил ему Димон-А.

      – И что же она гласит? – с издёвкой спросил О’Димон.

      – Помни день субботний и не делай в этот день никакого дела.

      – Что ж ты тогда не помнишь, какой сегодня день?

      – Просто я давно уже ничего не делаю, и для меня каждый день шабаш, – оправдался Димон-А, – а если мы попадём на тот шабаш, – кивнул он на граффити, – то у нас получится, вообще, двойной шабаш.

      О`Димон удовлетворился его ответом. Чуть далее, справа от дороги им повстречалась высохшая акация с прибитой к ней доской, на которой был намалёван ещё один странный указатель «ПЕКЛО – ИРИЙ».

      – А ирий… это что? – озадачился он.

      – Не знаю, – пожал плечами Димон-А, – по-видимому, это рай, принимая во внимание, что означает слово пекло.

      – Значит, эта дорога ведёт нас в ад?

      – Ты очень догадливый, О`Димон.

      – Может, не пойдём туда.

      – Не смеши чертей, – успокоил его упитанный, как овен, Димон-А. – Я ведь там бывал уже, и не раз. И как видишь, со мной ничего не случилось. Мы же за травкой идём. А она растёт только там, в инферно. Нарвём немного тирлича да сон-травы и назад.

      – Ладно, Димон-А, уговорил. Сон-трава – травка что надо. Никакой химии, природный галлюциноген.

      Подойдя к высохшей акации, Димон-А повернул прибитую к ней доску так, чтобы одним краем – «ирием» – она стала показывать наверх, а другим – «пеклом» – вниз, тем самым указав истинное направление. Идущий следом за ним О`Димон, несогласный с подобным расположением ада и рая на Лысой горе, тут же повернул доску на 180 градусов, в результате чего «ирий» оказался внизу, а «пекло» – наверху.

      6. Изыди, дьявол, из горы сия!

      В последний день апреля, когда Лысая уже перестаёт быть собственно лысой и покрывается зелёной растительностью, Гору посещает больше всего народу. Многие остаются здесь до темноты, чтобы в ночь на 1 мая отпраздновать Вальпургиеву ночь.

      В отличие от Хеллоуина, ноябрьского кануна Дня всех святых, когда силы зла перед наступлением зимы выходят из преисподней на поверхность, Вальпургиева ночь является последней ночью, которую празднует тьма перед тем, как вновь залечь на дно и освободить землю для торжества света.

      Не следует поминать на этой горе вслух чёрта и ведьму – они тут же появятся! В Майский Канун Гора становится местом шабаша ведьм и викканок. Ведьмы сходятся в эту ночь, чтобы отметить свой праздник Майи и Живы, а поклонницы викки празднуют здесь Бельтейн – ночь костров.

      Кроме того, на Горе собираются толкинисты – любители кельтской культуры.