Хвост огненной кометы. Владимир Положенцев

а разыгравшийся ветер бил нам прямо в лицо. К тому же у Гены сорвало шапку, и мы все вместе принялись ее ловить. Ушанку, словно коршун, подхватил нервный прапорщик.

      – Туда, туда, быстрее!

      Как только мы влезли в ближайшую «восьмерку», машина затряслась и поднялась в воздух. В иллюминатор я увидел, что следом за нами взлетают два ударных вертолета Ми-24.

      – Прикрытие, – пояснил мне незнакомый военный с высоко поднятым воротником бушлата.

      Только теперь я заметил, что среди нас нет «комсомолки».

      Видимо Лисенков обладал телепатическим даром.

      – Пусть в штабе заметки сочиняет, от греха, – сказал он мне.

      – Куда курс держим? – повернулся я к военному.

      – На Грозный – Северный. Минут сорок лету.

      Вскоре наша вертушка, набрав уже приличную высоту, начала резко снижаться. Открыли входную дверь, и возле нее пристроился пулеметчик в спецназовской каске и бронежилете.

      – Чечня, – пояснил военный.

      Вертолет резко начал ходить то вправо, то влево. Операторы мертвой хваткой вцепились в камеры – не дай бог стукнуть, за всю жизнь не расплатишься.

      Я глянул в окошко и обмер. Мы летели всего в нескольких метрах от земли и с такой скоростью, что на ее поверхности трудно было, что – либо разобрать.

      Никто не произносил ни слова. Наконец, не выдержал Шура:

      – Это не летчик, это камикадзе.

      Дверка в кабину пилотов приоткрылась, и я смог наблюдать, что творится впереди.

      А на нас с быстротою молнии надвигалась линия электропередачи. Вертолет стал проваливаться еще ниже. Но куда еще ниже-то! Я закрыл глаза, а когда открыл, на меня навалился с горящим, как у филина оком, Саня Анненков:

      – Под проводами прошли. Нет, ну ты видел, видел? Кому расскажешь, не поверят.

      – Поверят. Камеру включай.

      Саня треснул себя по лбу, полез к выходу, и что-то зашептал пулеметчику на ухо. Тот равнодушно пожал плечами и подвинулся. Не успел Анненков пристроиться, из кабины появился один из пилотов, постучал стрелку пальцем по каске и прогнал Саню на место.

      По бокам, чуть выше нас, шли две «двадцатьчетверки», отстреливая тепловые ловушки.

      Пулеметчик повернулся к пилоту и стал указывать куда-то пальцем. Пилот кивнул и скрылся в кабине. Вертолет тут же подскочил и стал уходить в сторону.

      – Вон из тех домов, – весело сообщил пассажирам спецназовец, и тут же в борт несколько раз стукнуло, словно кто-то бросил в него камешки.

      – Давай теперь влево, – крикнул пулеметчик и плотно прижал приклад Дегтярева к плечу.

      Из кабины высунулась голова в шлемофоне:

      – «Поллитра первый» сам разберется.

      От нашей стаи оторвался правый «крокодил» и скрылся за холмом.

      Крутой вираж, еще один и снова вперед чуть ли не касаясь брюхом земли. Опять высокий подскок и глубокий крен на правый борт. В иллюминаторах показались разбитые и обгоревшие остовы самолетов, в основном Тушек. Грозный – Северный. Колеса вертолета самортирозировали