Кабинет доктора Либидо. Том IX (Ц – Ч – Ш – Э – Ю – Я). Александр Сосновский

в Москву, поступила на сцену Второй студии Художественного театра. В 1937 Ц. посвятила памяти своей подруги документальную «Повесть о Сонечке»: «Передо мною маленькая девочка… С двумя черными косами, с двумя огромными черными глазами, с пылающими щеками. Передо мною – живой пожар… И взгляд из этого пожара – такого восхищения, такого отчаяния, такое: боюсь! такое: люблю!»

      В отношениях с С. Голлидей распределение ролей было иным, чем с С. Парнок. Ц. ощущала себя старшей сестрой, защитницей и наперсницей. Поддерживала профессиональные амбиции подруги; специально для нее выписала несколько пьес («Фортуна», «Приключение», «Феникс» и др.). Актриса Анастасия Зуева говорила о С. Голлидей: «Талант-то маленький был! Это все Марина придумала…»

      К лету 1919 отношения с С. Голлидей закончилась. Ц. восприняла разрыв, как должное: «Сонечка от меня ушла – в свою женскую судьбу. Ее неприход ко мне был только ее послушанием своему женскому назначению: любить мужчину – в конце концов все равно какого – и любить его одного до смерти. Ни в одну из заповедей – я, моя к ней любовь, ее ко мне любовь, наша с ней любовь – не входила. О нас с ней в церкви не пели и в Евангелии не писали». С. Голлидей умерла 6 сентября 1934 от рака в институте имени Склифософского. Похоронена в Москве на кладбище Данилова монастыря.

      В годы Гражданской войны на долю Ц. выпали тяжкие моральные и материальные лишения. Не имея никаких средств существования, 27 ноября 1919 Ц. вынуждена была отдать дочерей в детский приют в Кунцево. Зимой 1920 старшая дочь Ариадна тяжело заболела и Ц. забрала ее домой. Младшая дочь Ирина осталась в приюте и умерла от голода 15 (или 16) февраля 1920. В ее смерти окружающие обвиняли Ц. Художница Магда Нахман писала своей приятельнице: «Умерла в приюте Сережина дочь – Ирина <…> Ужасно жалко ребенка – за два года земной жизни ничего, кроме голода, холода и побоев».

      В записных книжках Ц. сама неоднократно признавалась, что была Ирине дурной матерью. В самый разгар драматических событий она пережила еще несколько сердечных увлечений. Одним из них явился художник-график Николай Николаевич Вышеславцев (1890—1952). В 1906—1908 занимался в художественной студии Ильи Машкова, много путешествовал по Италии и Франции, прекрасно разбирался в западно-европейском искусстве и философии. Н. Вышеславцев оказался полной противоположностью Ц. Его житейские принципы («День – для работы, вечер – для беседы, а ночью нужно спать») никак не подходили Ц. Впоследствии она даже называла Н. Вышеславцева ханжой, «который меня <…> хотел спасти от моих дурных страстей». Именно Н. Вышеславцеву адресовано знаменитое стихотворение:

      Кто создан из камня, кто создан из глины, —

      А я серебрюсь и сверкаю!

      Мне дело – измена, мне имя – Марина,

      Я бренная пена морская.

      К осени 1920 отношения с Н. Вышеславцевым окончательно себя исчерпали.

      В декабре