Доминион. Кристофер Джон Сэнсом

медленно вернулась на место. Настала очередь королевы-матери.

      – Слишком молода, чтобы овдоветь, – промолвила Сара.

      – Да.

      Дэвид ощутил слабый дымный запах и, подняв взгляд в небо над Уайтхоллом, заметил легкую пелену. Ночью ожидался туман.

      Остальные члены королевской семьи также возложили венки, за ними – военачальники, премьер-министр и политики, представители правительств стран империи. Цоколь простого, внушительного монумента скрылся под темной зеленью венков с красными маками. После этого немецкий посол Эрвин Роммель, один из участников победоносной кампании 1940 года во Франции, выступил вперед, спортивный, по-военному подтянутый, с Железным крестом на груди, с суровым и печальным лицом. Венок, который он нес, был даже больше, чем у королевы. В центре его на белом фоне была изображена свастика. Возложив венок, Роммель долго стоял, склонив голову, прежде чем отойти. За его спиной ждал своей очереди Джозеф Кеннеди, американский посол, ветеран дипломатической службы. Вдруг позади Дэвида раздался крик: «Долой нацистский надзор! За демократию! Да здравствует Сопротивление!» Что-то пролетело над головами собравшихся и упало у ног Роммеля. Сара охнула. Ступени Кенотафа и полы пальто Роммеля вмиг покрылись красными полосами, и Дэвид подумал было, что это кровь, что кто-то бросил бомбу, но потом увидел, как по ступеням на мостовую скатывается банка с краской. Роммель не шелохнулся. А вот посол Кеннеди в ужасе отпрыгнул. Полицейские схватились за дубинки и пистолеты. Вперед выступил отряд солдат с винтовками на изготовку. Дэвид заметил, что королевских особ торопливо уводят прочь.

      – Долой нацистов! – заорал кто-то в толпе. – Мы хотим Черчилля!

      Полицейские прыгали через ограждение. Несколько человек в толпе тоже выхватили оружие и лихорадочно оглядывались – это были переодетые агенты особой службы. Дэвид притянул к себе Сару. Толпа раздалась, пропуская полицию; справа от них разгорелась стычка. Дэвид видел, как взметнулась дубинка, услышал, как кто-то крикнул, подбадривая констеблей: «Хватайте мерзавцев!»

      – Господи, что они делают? – воскликнула Сара.

      – Я не знаю.

      Айрин поддерживала Бетти, пожилая женщина плакала. Стив взирал на потасовку, мрачный как туча. Говорили все, кто был в толпе, время от времени шум голосов перекрывали громкие выкрики:

      – Чертовы коммунисты, настучите им по башке!

      – Они правы, долой немцев!

      Английский генерал, худощавый мужчина с загорелым лицом и седыми усами, взял громкоговоритель, поднялся по ступенькам Кенотафа, лавируя среди венков, и призвал всех к порядку.

      – Их поймали? – спросила Сара у Дэвида. – Я не вижу.

      – Да. Похоже, это всего несколько человек.

      – Проклятая измена! – проворчал Стив. – Надеюсь, мерзавцев вздернут!

      Церемония продолжилась: возложили остальные венки, архиепископ Хедлем провел короткую службу. Он читал молитву, голос его из-за микрофона отдавался странным, слабым эхом:

      – О