Черный сектор. Анабиоз. Юлия Шолох

вдруг парень не вернётся? Вдруг он не захочет больше с ней возиться?

      Нет, нельзя просто лежать и ждать, так и свихнуться недолго.

      Тася принялась шарить под крышкой руками, только чтобы хоть что-то делать. Иначе у неё мозги набекрень свернутся.

      Что тут?

      Ровная гладкая поверхность крышки всё длилась и длилась… а потом Тася нащупала что-то другое. Палец проехал по продолговатому бруску с углублением в центре. Очень интересно. Думать Тася не стала и просто утопила палец в углубление.

      Крышка щёлкнула и еле заметно дернулась.

      Это… Тася задержала дыхание. Осторожно подняла руку и надавила ладонью на крышку. Вначале та упёрлась, пришлось применить силу, а после поддалась. Тихий скрип… И крышка была открыта.

      Тася сильно толкнула её – крышка легко отлетела и со скрежетом затряслась над проходом. В лёгкие хлынул воздух. Не свежий, просто какой-то другой.

      Тася резво села и стала оглядываться. Вокруг царил полумрак, в котором сложно было что-либо рассмотреть. Стены какие-то кривые, как будто… черновые, без ремонта. Как в подвале. Но помещение большое, с высоким потолком. Пол есть. Ящик, в котором лежала Тася, стоял торцом к стене. Это была пластиковая капсула с кучей индикаторов и дисплеев по бокам и подсветкой по периметру. Как из фантастического фильма.

      Вокруг капсулы высились груды хлама, среди которого выделялся огромный плюшевый розовый слон. Тася вылупилась на него в немом изумлении. Мягкий хобот свернулся кольцом вокруг игрушки, будто слон душил сам себя.

      Так, ну ладно. Слон – и пусть.

      Тася ещё раз убедилась, что пол есть, и перелезла через борт капсулы. Ступни сразу обожгло холодом, хотя на ощупь под ногами было что-то вроде керамической плитки.

      Где брат? Прячется за углом или смотрит в камеру? Почему не приходит?

      Ноги не держали, пришлось вцепиться руками в капсулу. Тася посмотрела – на ней лишь короткие велосипедки и майка. Волосы до плеч, распущены, слегка вьются. Цвет волос её, чёрный (почему-то Тася подспудно боялась увидеть, что стала совершенно седой). Руки, ноги, голова – всё на месте. На щиколотке – крошечный цветочек, татуировка, которую она сделала, когда ей исполнился двадцать один год.

      Голые коленки белели в полумраке, как круглые камни. Тася пошевелила пальцами ног. Непривычное ощущение. Но, кажется, она здорова. Кроме обычной слабости – ничего. Живот только… живота нет, на его месте впадина. Кажется, он совсем пуст. И – совсем не хочется в туалет. А ведь она долго спала.

      Непонятно… это всё очень странно.

      По всему выходит, что она пробыла без сознания довольно долго, несколько дней. И всё это время спала.

      Тася не помнила ничего конкретного – ни снов, ни звуков, ни страхов. Только те слова брата и свою попытку бежать… а потом темнота и пустота. Казалось, её просто выключили, а теперь включили, как чайник.

      Похоже, это действительно эксперимент. Но какое отношение он имеет к анабиозу? Её не замораживали – в капсуле ни жидкости, ни холода.

      Может, просто проверяли, как она перенесёт долгий сон?

      Да где же