Некровиль. Йен Макдональд

Они тоже жертвы теории относительности. С момента окончания Войны Ночных вахтовиков, когда мясное человечество уступило звезды воскрешенным, Свободные мертвецы превратились в демонов, пу́гал, зомби-пожирателей плоти и как там еще поименовала их молва. Один и тот же индивид может быть для кого-то террористом, а для кого-то – борцом за свободу. Его отец что-то говорил про планетарную оборону. А что будут защищать? Орбитальные фабрики. Корпоративное богатство. Иерархию власти. Привилегии. Неравенство. Систему – чьим наследником отец просил его стать, – благодаря которой за воскрешение необходимо поплатиться всеми правами человека. Вечный отказ от субъектности. По закону воскрешенные мертвецы переставали быть людьми. Вот что защищают однозарядные рельсотроны, батареи ракетных установок и теслеры военно-промышленных комплексов под управлением ИИ.

      Придите, демоны, придите.

      Третья секунда. Скорость теперь в девять раз больше, чем в первую секунду, и он пролетает в девять раз больше балконов. Туссен размышляет о системах символов. Бог и сатана. Искушение Христа. Всевидящее Око Саурона в Темной башне Барад-Дура. Кронос пожирает своих детей. Эдип трахает мать, убивает отца. Липкие, потные архетипы из темнокожих мифологий с их раздражительными и непостоянными божками, приземленными и пугающими святыми – все это не для белого мальчика Туссена, неблагодарного привилегированного ребенка. Его пантеон фрейдистских печалей – более мрачная, суровая команда. Существует ли мифология, где отец воскрешает детей из мертвых, а затем изгоняет их во тьму внешнюю, откуда они однажды возвращаются, чтобы уничтожить его и все его творения? Если нет, то скоро будет.

      Четвертая секунда, по мнению Туссена, подходящий момент, чтобы проверить, не слишком ли близка траектория его падения к постепенно расширяющимся склонам шпиля Сан-Габриэль. Он корректирует свое положение относительно вихревых воздушных потоков, меняет конечную скорость, чтобы за счет этих трансформаций отодвинуться от стены.

      Пятая секунда. Шестая. Седьмая. Туссен упал ниже жилых зон и летит мимо уровней, предназначенных для администрации и легкой промышленности. Его скорость приближается к ста пятидесяти километрам в час, и на этой отметке должна стабилизироваться благодаря балансу между массой тела и аэродинамическим профилем: классическое свободное падение в наполовину распластанной позе. Он рассчитывает допустимую нагрузку, максимальную силу инерции, конфигурацию нырка. Проги в голове позволяют делать это так же легко и бессознательно, как сложные вычисления относительной скорости, которые вы осуществляете каждый раз, когда выезжаете на шоссе в своем автомобиле. Двенадцать секунд. Тринадцать. Бульвар Гувера забит машинами. Слой смога приближается.

      Пятнадцать секунд.

      Бугры плоти на плечах, предплечьях и верхней части позвоночника деформируются. Кожа растягивается. Рвется. Изогнутые тектопластические ребра протыкают ее, а заодно и розово-черный летный костюм, проходят