Укридж. Любовь на фоне кур. Пелам Гренвилл Вудхаус

страховку, и вам поручено взять у меня интервью.

      Укридж и я обменялись еще одним взглядом. На этот раз встревоженным. Полагаю, что черное предчувствие уже начало простирать над нами свою тень.

      – Ты же меня помнишь, Тедди, старый конь? – обеспокоенно осведомился Укридж.

      Тедди Уикс сдвинул брови, страдальчески сосредоточиваясь.

      – Ну да, конечно! – сказал он наконец. – Вы же Укридж, ведь верно?

      – Вот-вот, Укридж.

      – Ну, конечно, Укридж!

      – Да. Укридж. Странно, что ты меня забыл!

      – Да, – сказал Тедди Уикс. – Следствие шока, который меня поразил, когда эта махина меня сбила. Полагаю, меня стукнуло по голове. В результате моя память закапризничала. Здешние врачи страшно заинтересовались. Говорят, что случай просто уникальный. Некоторые вещи я помню отлично, а касательно других моя память не сохранила ровнехонько ничего.

      – Но послушай, старый конь, – произнес Укридж дрожащим голосом, – про страховку же ты не забыл?

      – Нет-нет, это я помню.

      Укридж облегченно перевел дух.

      – Я подписан на ряд еженедельных газет, – продолжал Тедди Уикс. – И теперь они выплачивают мне страховые деньги.

      – Да-да, старый конь, – вскричал Укридж, – но я имел в виду, помнишь ли ты про Синдикат?

      Тедди Уикс поднял брови:

      – Синдикат? Какой Синдикат?

      – Ну, когда мы собрались вместе и собрали деньги для подписки на эти еженедельники и бросили жребий, кто из нас пойдет и нарвется на несчастный случай, а потом соберет денежки. И жребий выпал тебе, разве ты не помнишь?

      Крайнее изумление – к тому же возмущенное изумление – отразилось на лице Тедди Уикса. Он выглядел донельзя шокированным.

      – Безусловно, ничего подобного я решительно не помню, – сказал он негодующе. – Не могу себе представить, чтобы я дал согласие принять участие в том, что, по вашим же собственным словам, представляет собой преступный сговор с целью получения денег под ложным предлогом от ряда еженедельных газет.

      – Но, малышок…

      – Однако, – сказал Тедди Уикс, – если эта история содержит крупицу истины, без сомнения, у вас имеется документальное тому подтверждение.

      Укридж посмотрел на меня. Я посмотрел на Укриджа. Наступило долгое молчание.

      – Концы рубим, старый конь? – сказал Укридж скорбно. – Оставаться тут смысла нет.

      – Да, – ответил я с такой же печалью. – Пошли.

      – Рад был повидать вас, – сказал Тедди Уикс, – и спасибо за фрукты.

      Когда я в следующий раз увидел этого типа, он выходил из театральной конторы в Хеймаркете. На нем была новехонькая фетровая шляпа, жемчужно-серая, гетры ей в тон и новый голубой костюм из тонкой шерсти элегантнейшего покроя с еле заметной красной искрой. Вид у него был торжествующий, и, когда я проходил мимо, он извлек из кармана золотой портсигар.

      Вскоре после этого, если вы помните, Тедди Уикс имел шумный успех в роли молодого героя-любовника на сцене «Аполлона» и начал свою головокружительную