Жизнь после жизни. Сергей Семенович Монастырский

а столике часы равнодушно отсчитывают оставшееся до утра время, и лишь осторожное шуршание ночной медсестры напоминает, что здесь есть жизнь.

      Жизни здесь нет. Она или была, а сейчас уже в прошлом для одних пациентов, или может быть, еще будет, для других.

      Вместе с ними надеюсь и я, иначе для чего я здесь!

      А сейчас жизни нет и каждый день, вот уже почти десять лет, я, молодой еще, здоровый мужчина, прихожу в этот дом скорби, с безысходно сломанными судьбами, и отчаянной борьбой за жизнь.

      Уйду я отсюда! Страшно провести здесь всю жизнь! А они останутся.

      Николай. Инсульт.

      Глухо и бесконечно тянется эта ночь. За восемь лет, за две тысячи девятьсот двадцать ночей, похожих друг на друга, я так и не могу привыкнуть, что это теперь и есть и будет дальше моя жизнь, и утро ничего не изменит. Ждать нечего. Самое страшное понимать, что ничего больше не будет, ничего не произойдет, кроме того, что я буду лежать.

      Не обернется ко мне, улыбнувшись, случайная девушка, и я не познакомлюсь с ней, и не возникнет у нас счастливый короткий роман, и не буду я ждать утра, чтобы принести ей цветы, и не проведем с ней невозможную ночь. И не сядем мы с друзьями за руль своих авто и не прокатимся по Европе! Я слышал: сейчас дают визы на пять лет!

      И не буду я ждать в новогоднюю ночь какого-нибудь подарка судьбы…

      И много еще чего не буду, не смогу.

      Потому что я – никто!

      У меня парализована речь, обе руки и одна нога.

      Я не человек. Я ничего не могу сказать, не могу написать то, что хотел бы сказать, а остальное – не так важно.

      Важно, что я не могу общаться, и со мной никто. Какая уж тут девушка!

      Время от времени меня кладут дней на десять в эту больницу, чтобы произвести кое-какую манипуляцию. А потом в своих четырех стенах в однокомнатной квартире, в которой только я и мама.

      Когда мамы не станет, меня отдадут в дом инвалидов.

      Вот и вся жизнь, из которой я пока прожил тридцать шесть лет.

      Инсульт!

      Иногда я проживаю свою жизнь в фантазиях, устраиваю себе простое человеческое счастье.

      Иногда, мама с помощью соседей спускает меня с коляской на улицу. И мы едем в ближайший парк.

      Был летний день. На скамейке, мимо которой мы проезжали, сидела девушка. Простая милая девушка, крошила булку скопившимся вокруг ее ног голубям.

      Мне правда сейчас любая девушка казалась красавицей.

      И вдруг коляска споткнулась о какой-то камень, и мама остановилась, чтобы его убрать.

      Девушка соскочила со скамейки, чтобы помочь.

      Потом забрала сумку со скамейки и сказала:

      – Давайте я вас провожу, там дальше тропу зачем-то перекопали.

      И мы пошли.

      – Вам удобно? – спросила она меня, нагнувшись, отчего в середине выреза мелькнула ее грудь.

      У меня аж все зажглось! Я даже забыл, что инвалид!

      – Он не говорит! – объяснила мама.

      – Как это? – девушка испуганно взялась за ручку коляски.

      Мама рассказала.

      Так мы шли , мама зачем-то рассказывала, девушка молчала.

      Когда мы подошли к выходу из парка, она неожиданно сказала:

      – Извините меня. Я просто в шоке! И помолчав, добавила:

      – Вы каждый день гуляете?

      – Нет, – сказала мама, – только когда могут помочь!

      – Знаете, я под таким впечатлением, – сказала девушка. – Можно я завтра приду с братом, мы вам поможем, и я с вами погуляю?

      – А как же работа? – спросила мама.

      – Каникулы же. Лето, – засмеялась девушка.

      Я в институте учусь, – и как бы похвалилась, – на последнем курсе.

      И протянула, опять склонившись ко мне, руку:

      – Маша!

      И опять в разрезе мелькнула грудь. И спохватилась:

      – Ах, да! Вы же не можете! – и просто положила ладонь на мою руку.

      – Николай! – ответила за меня мама.

      Так мы познакомились.

      Я что-то забылся, я забыл, кто я такой, забыл, что я не человек, что я не могу хххх ей что-то сказать…

      Ночью мой роман продолжался.

      Нет, конечно, ночью я был один. Маша почти сразу ушла, пообещав прийти завтра с братом, чтобы он помог вынести меня на улицу.

      Но я был с ней. Я утром проснулся чуть свет. Нет, я не спал вообще! И с первыми лучами солнца я побежал.… Нет, как это побежал?! Я вскочил на велосипед, вырвался в поля за ближайшей окраиной, рвал и рвал, рвал все цветы, которые росли на этом поле. И с этим огромным и рассыпающимся по пути букетом понесся к дому, где жила Маша…

      Стоп! Откуда я знал, где ее дом? Да ладно, я понесся к ее дому, сел у подъезда на лавку и стал ждать…

      Утро никак не наступало! Ну, никак не наступало утро!

      И вот распахнулась дверь