Власть и совесть. Политики, люди и народы в лабиринтах смутного времени. Рамазан Абдулатипов

со мной и ознакомившись с моей программой, взглядами, многие председатели сельских Советов заявили: «Рамазан – мой кунак, мы дали слово. И больше ни я, ни мое село ни за кого голосовать не будем». Может, я преувеличиваю, но то заочное знакомство сыграло большую роль. Кроме того, сыграло, по-видимому, свою роль и сознание того, что, хотя дагестанцев в Москве много, лишь очень немногие из них трудятся в высших органах партии и государства. Моя биография и положение человека, вышедшего из низов, вызывали симпатию простых горцев.

      По результатам первого тура мне не хватило для полной победы примерно 15 тысяч голосов. Второй этап сулил быть не менее тяжелым, ибо мы остались один на один с Магомедом Толбоевым. Неординарный человек, известный летчик, он пользовался популярностью у молодежи Дагестана. Еще бы: Магомед обеспечил посадку знаменитого «Бурана», облетел на самолете все вершины, устраивал шоу-праздники – словом, был гораздо популярнее меня. Да и в Махачкале поддержка у него была сильная. Если бы у него было побольше чувства меры, не было бы излишней саморекламы (дело доходило до разбрасывания с вертолетов листовок с портретом Толбоева), он, думаю, мог бы победить. Но, в общем, он хороший человек.

      Итак, начался второй тур. С водителем Мажидом Гасангаджиевым мы по второму кругу объездили на «уазике» почти весь Дагестан. Зимой, по бездорожью, над пропастями… Ибо в республике определяющую роль играло, побывал ли кандидат у избирателей в ауле, в райцентре или проехал мимо. Мои технические возможности в этом плане, по сравнению с возможностями соперника, летавшего на вертолете, были явно невелики. Горцы не очень хотели, чтобы мы с Магомедом соперничали, и откровенно спрашивали: «Почему бы вам с Толбоевым не встретиться и не договориться о том, чтобы один из вас снял свою кандидатуру?» Я отшучивался, что я езжу по земле, а Толбоев летает в небе, поэтому нам крайне трудно встретиться. Уступать никто не собирался, ибо борьба есть борьба.

      Вообще же избиратели задавали самые разнообразные вопросы. Их были тысячи. Вспомню несколько вызывающих улыбку случаев. Так, например, представитель Советского района (бывший Кахибский) очень долго допытывался у меня, почему по телевидению показывают всякие непристойные порнографические программы. Что ответить? Ведь и меня это волновало. Горцы долго смеялись, когда я ответил, что у телевизора, кроме включателя, есть еще и выключатель. В другом районе один товарищ с величайшей настырностью и озлобленностью упорно адресовывал мне по 4–5 вопросов сразу, создавая нервную напряженность в зале. Мне пришлось сказать, что у нас в горах есть обычай, согласно которому, если человек задает кому-то больше трех вопросов, он должен зарезать барана и пригласить отвечающего к себе домой на беседу. Конфликт был исчерпан. Так что юмор выручал часто.

      Конечно, было немало и действительно серьезных вопросов. Горцев волновала судьба Отечества, политика Горбачева, ведущая к развалу страны. В то же время многие идеализировали Ельцина.