И приходит ночь. Эллисон Сафт

Выкладывай.

      Рен подумывала сменить тему: в последние дни так редко можно было добиться улыбки от Уны. Но она должна была обеспечить безопасность мальчика, прежде чем позволить себе расслабиться.

      – Позволь мне вылечить его руку. Иначе тебе придется допрашивать труп. У него разовьется некроз еще до того, как мы доберемся до Нокейна.

      Сначала Уна никак не отреагировала. Она замерла, и Рен начало казаться, что та не услышала ни одного слова. Но затем Уна молча протянула ей блокнот.

      Рен с опаской взялась за край.

      – Что это?

      – Посмотри сама.

      Рен начала листать блокнот. Имена, описания внешности, написанные детскими каракулями, заполняли страницу за страницей. С ужасом она поняла, что знала всех этих людей. Жирные красные метки перечеркивали некоторые из них, но она не могла точно понять их смысл. Может быть, захваченные цели? Но нет – там было имя Байерса, без каких-либо пометок. Буквы стали сливаться из-за слез.

      – Что это? – повторила она вопрос, не в силах скрыть нарастающий страх в голосе.

      – Список всех солдат, патрулирующих эту часть границы за последний год. Я нашла это в его сумке. Похоже, он записывал потенциальных жертв.

      Праведный протест пеплом рассыпался у нее во рту. Ее бросило в дрожь, когда она увидела очертания собственного имени. Решающим ударом стало имя Уны. Нет, этого не может быть.

      – Все еще считаешь его невинным ребенком? – спросила Уна.

      Прошипев сквозь зубы, Рен вернула ей блокнот. Мурашки от этих проклятых страниц все еще оставались на кончиках пальцев.

      – Не важно, что я думаю. Важно, что он ранен.

      – Напротив, очень важно, что ты думаешь. Каждый раз, когда тебе в голову приходит подобная идея, все идет наперекосяк.

      – Это не так.

      – Тогда позволь напомнить, как ты настояла на том, чтобы остановиться и вылечить солдата во время марша на Донн.

      Это было лишним. Тщательное наказание со стороны начальства, а затем и королевы, гарантировало, что она никогда не забудет эту ошибку.

      – Или, может быть, тот раз, когда ты хотела спасти бездомную собаку, попавшую под перекрестный огонь?

      Теперь Уна была несправедлива. Рен почувствовала, как краснеет.

      – Сейчас все по-другому.

      – А вот и нет, – отрезала Уна. – Во всяком случае, ты болезненно предсказуема. Ты слишком легко отвлекаешься на чувства и весьма опрометчива. Мне нужно, чтобы ты была рядом, Рен, а королева уволит тебя за еще одно преступление. Его страдания – небольшая цена, которую нужно заплатить, особенно если он приложил руку к поимке Байерса. Он червяк, недостойный твоей жалости. Успокойся.

      Но Рен не могла. Она не станет этого делать.

      – Она не посмеет. Кто заменит меня?

      Уна выглядела так, словно хотела что-то сказать, но сдержалась.

      – У нее больше нет такого целителя, как я. Сколько жизней спас разработанный мной антибиотик? Сколько операций я помогла провести на поле битвы?

      – Талант нетрудно найти. Все достижения