И приходит ночь. Эллисон Сафт

объятия. Уна ожидаемо напряглась, но прямо сейчас Рен это не волновало. Она не хотела слышать никаких протестов. – Ты дома. Ты жива.

      – Естественно. – Уна высвободилась из объятий Рен. – Я же сказала, что вернусь домой.

      – Да, но…

      – Прошла всего неделя.

      – Я тосковала от разлуки.

      – Безусловно.

      Рен прикусила губу. Было почти ошеломляюще снова быть с ней. Она хотела вытянуть из нее все подробности миссии. Она хотела сказать, что больше не оставит ее одну. Но она не могла опоздать.

      – У меня встреча с королевой. Прогуляешься со мной?

      – Веди.

      Уна поравнялась с ней, и их разговор перешел в неловкое молчание. Майор всегда обладала целеустремленностью паровоза, но сегодня она владела ею как оружием. Что-то в ее приподнятом подбородке, ритмичном стуке ботинок по улице разделило толпу надвое. Ничто не нарушало ее сосредоточенности или мрачно-равнодушного выражения лица. Ни рабочие, вывешивающие плакаты протеста у ворот фабрики. Ни торговцы, заводящие хрипящие безделушки и кричащие: «Чудо из Керноса, сестра!» Ни рыночные лавки, битком набитые грушами и глазированной выпечкой.

      Она чего-то избегала, и Рен так или иначе узнает, чего именно. Толкнув Уну в плечо своим, она сказала:

      – Итак? Расскажи мне все.

      Улица, должно быть, стала вдруг значительно интереснее. Уна решительно смотрела на Башню вдалеке. Густые серые облака поглотили ее, сквозь них пробились лишь слабые намеки на замысловатые ажурные шпили, такие же кружевные, как платья королевы. Судя по всему, скоро они будут погребены под снегом.

      – Он сбежал.

      Сердце Рен пропустило удар. Как мальчик смог дважды сбежать от Уны?

      – Ох, – единственное, что смогла сказать Рен.

      – Мы шли по следу, пока он не исчез недалеко от границы с Керносом. Я ожидала, что королева придет в ярость, но этого не произошло. – Уна сжала челюсть. – Она полностью прекратила расследование.

      Порыв ветра с реки пробрал Рен до костей. Она остановилась как вкопанная.

      – Она бросает их?

      Лицо Уны исказилось от горя.

      – Да.

      Если бы Рен погрузилась в воспоминания, она все еще могла бы представить Байерса рядом, с его нелепой копной светлых волос, вишнево-красным концом сигареты. Как мог кто-то такой яркий просто исчезнуть?

      – Но ты не можешь.

      – Я не могу позволить себе роскошь следовать зову сердца. Если ты хочешь вернуться на должность, я должна выполнять ее приказы.

      Рен не могла поверить своим ушам. Исчезло семь солдат из Дану и Весрии, исчез даже Хэл Кавендиш. И каждая из сторон стремилась обвинить другую.

      – Тогда прекращение перемирия лишь вопрос времени. Мы начнем из-за этого войну, да?

      – Скорее всего, да. – Уна выхватила у нее газету и, скривив губы, пробежала глазами заголовок. – Мне кажется это все слишком удобным. Пропало семь солдат. Верховный магистр обвиняет Дану, королева обвиняет Весрию, и в