Ясный день. Рассказы, которые согреют в любую непогоду. Татьяна Викторова

настолько непривычно тихим, что «грозбухша» невольно взглянула на него. Бледный, осунувшийся, он был похож на несчастного человека, хотя изо всех сил старался этого не показывать. Положив документ на стол, Николай хотел выскользнуть из кабинета, но Альбина остановила.

      – Никодимов, погоди, ты чего такой? Стой, тебе говорю, – она пододвинула стул, – садись на пять минут. – Случилось чего?

      Никодимов, как послушный школьник, впервые не ерепенился перед ней, молча присел рядом.

      – Не спал, что ли? Беда какая случилось?

      И вдруг этот молодой, неунывающий мужчина вздрогнул, губы затряслись, как у обиженного ребенка: «Жена ушла», упавшим голосом признался он. И тут же отвернулся, потому как излишняя эмоциональность увлажнила глаза, а плакать было стыдно, тем более перед грозбухшей, с которой он давно как кошка с собакой.

      – Ах ты, матушки мои, – ахнула она.

      И эта неприступная стена, эта глыба, умевшая поставить на место любого на предприятии, обнажила всю свою сердобольную женскую натуру.

      – Не стыдись, всплакни, если хочешь, не держи в себе, Коля.

      И он, растроганный от неожиданного понимания, повернулся, и голова его непроизвольно склонилась на ее мягкое плечо. А она гладила по голове, как маленького:

      – Было и со мной такое, знаю, проходили, благоверный также ушел и ручкой не помахал.

      – Простите, Альбина Андриановна, – Никодимов словно опомнился, – это минутная слабость.

      Эти слезы появились второй раз в жизни. Первый раз, когда умерла тетка, вырастившая его. Забрала из детдома после гибели родителей, вырастила как родного сына. А когда ему было восемнадцать, ушла в иной мир, оставив одного. И только Света была его лучиком жизни, ради которого хотелось жить.

      – Погоди, не торопись, может, она вернется.

      – Не вернется, это точно, сама призналась, что другого любит, он молодой предприниматель, любовь у них.

      – А ты не бери в голову, ты работай, это отвлекает. Посиди тут, я чайку вскипятну, у меня и бутерброд есть, ты же голодный, поди.

      Николай соскочил, замахав руками:

      – Нет-нет-нет, я не хочу, и на том спасибо. Простите, не хотел, так получилось.

      – Пообещай мне, что глупостей не наделаешь. Это я тебе как мать говорю. Все пройдет, и это тоже.

      Казалось, ему и в самом деле стало легче, взгляд посветлел, он с благодарностью смотрел на главбухшу, которая от сочувствия и сама готова была расплакаться.

      В конце недели Николай сам предложил Альбине отвезти ей на дачу бочку для воды.

      – Да что ты, мне и так отвезут, не трать время, – но он был так настойчив, что Альбина согласилась.

      Больше никогда они не ссорились, и наконец-то оба увидели друг в друге отзывчивых людей. Жена Светочка к Никодимову так и не вернулась, уютно устроившись у перспективного предпринимателя.

      Через полгода главбухша познакомила Николая со своей дочерью Леной. А еще через полгода стала тещей.

      – А как же ты, Альбина Андриановна, свой «цветок лазоревый», свою Леночку Николаю