Звезда на ладони. Ирина Ракша

«племени Шолохова» и титан «лейтенантской прозы». У меня дома на книжной полке стоят их дары – лично мне их книги с автографами. То есть рядом стоят их души – их мысли, их чувства. Классика. Книга Леонова – год 1983, и книга Бондарева – год 2006.

      В каких-то своих дневниках (уже не найти) я как-то вспоминала об одном телефонном звонке, который раздался однажды в моей квартире. Я тогда в ванной комнате полоскала-стирала бельё. Спешила, пока члены семьи к вечеру ещё не вернулись домой. Шумит из крана мощный поток воды, мокрый пар стоит коромыслом, у ног тазы скрученного белья. Руки мои по локоть в мыльной пене. И тут в прихожей совсем некстати звонит телефон. Стряхнув пену с ладоней, раздражённая выхожу в три шага в прихожую, снимаю трубку: «Алё». Слышу издалека старческий и какой-то бабий голос: «Ирина? Вы меня слышите? Это звонит Леонов». В голове мгновенно проносится: «Какой ещё Леонов? У меня Леоновых несколько. Есть сценарист Леонов. Сокурсник по ВГИКу?.. Нет, вроде не он. Космонавт есть Леонов, тоже знакомый». (Я проводила у них в закрытом городке Чкаловском в ДК месячную выставку живописи моего мужа-художника. Я даже бывала у них в гостях, благо дом рядом. И космонавт Леонов хотел и стал почти что художником-любителем. Приятельствовала с его женой Светой.) Молча держу трубку, по рукам мыло течёт. Опять слышу: «Алё, вы меня слышите?.. Это вам Леонов звонит». Что ответить, просто не знаю. Голос совсем незнакомый и не мужской. Хрипловатый, высокий, воистину бабий. Но видно, там поняли моё замешательство и уточнили: «Может, слышали? Есть такой писатель Леонов…» Мой мозг, как компьютер, предельно напрягся. Выдал: «Писатель Леонов? Великий русский классик?.. Это что, стёб, что ли? Шутка? Кто-то решил приколоться?» Слышу, как в ванной шумит из крана вода, там ждёт бельё. А голос опять: «Да-да, Леонид Максимович… Я тут с почтой получил очередную “Роман-газету”. За март. Тут ваша проза. Почитал и вот решил позвонить… В справочнике есть ваш номер». (Такой же «Справочник членов Союза писателей СССР» с адресами и телефонами лежал у меня рядом в тумбочке. В книжной лавке Москвы на Кузнецком его продавали только по членским билетам СП.)

      И я поняла: нет, не прикол это. Всё правда, на том конце Леонид Леонов. Память мгновенно выдала названия его книг: «Русский лес», «Дорога на океан», «Вор», «Барсуки»… Глупо произношу: «Здравствуйте, Леонид Максимович». (Раньше я его никогда близко не видела. Ни на собраниях, ни в кафе ЦДЛ, только на сцене в президиумах.) Слышу: «Вот и прекрасно. Прекрасно. Давайте мы с вами как-нибудь встретимся… Если вы, конечно, не против». Шепчу: «Давайте… Не против». А в голове смятенно бьётся: «Надо же, сам Леонид Леонов… Встретиться хочет… Но, слава Богу, “как-нибудь”…» А в трубке опять: «Так когда?.. А давайте-ка встретимся, например, завтра». У меня трубка из рук чуть не выпала. «Завтра?» – «Вот именно, завтра. Я, знаете, уж не очень молод. Приходится дорожить временем… Ну, например, часов в пять? Вам удобно?» Не очень-то соображая, лепечу машинально: «Да… Удобно». А в ответ почти весело: «Вот и прекрасно. Прекрасно. Я на Никитской живу, недалеко от нашего клуба. Пишите адрес».

      А