Крылатая Анюта. Юрий-Ратимир Иванов

если сено в логу и осталось, то ведь оно крепко загорожено, как?..

      – Делай своё, внучка, да поспешай, каждая минута может жизни маральей стоить. А я – к охотникам, покумекам чо и как…

      Аня – ноги в лыжи и бегом к лиственнице. Орёл выслушал план Деда, одобрил одним словом: «Разумно», поднялся и полетел собирать помощников. Девочка вернулась домой.

      – Анька, ты, поди, голодная? – спросила бабушка Марьяна.

      – Не, я сироп Ангелу утром готовила и сама попила.

      – С сиропу на шаг проку, а ты на лыжах полдня уже носишься. Бери ложку и хлебай щи понемножку – горячие.

      – Спасибо, бабуля, щи-то вон какие ароматные!

      – Дед где-то пропал, не ты ли его, стрекоза, куда наладила? Об чём шептались-то давеча?

      Аня помалкивала, не решалась говорить бабушке о маральем несчастье. Она хоть и добрей доброй, но всё боится за внучку: непонятна ей дружба с птицами и зверятами.

      – О, дед в сенях шебуршит, явился, – прервала размышления внучки бабушка.

      Двери отворились, и вошёл дед с рюкзаком в руках.

      – Мамка, на стол чего-нибудь горяченького, а в рюкзак харчей положи и соли пачек пять-шесть.

      – Ай молодец, никак в тайгу наметил, не браконьерить ли?

      – Дело, дело, Мамка.

      – Како дело-то в апреле у охотника в тайге, чо мелешь, молодец?

      – Всё тебе знать надобно, Мамка.

      – А как же! Не Анька ли тебе чего нашептала утресь?

      – Некогда мне впустую языком хлопать – так и щей не полопать.

      – Неугомонный дед – управы на тебя нет, – ворчала бабушка, собирая меж тем в рюкзак съестное.

      – Деданька, и я хочу с тобой, – подала голос Анюта.

      – Мы же артельно идём, с ночёвкой, да и зимовье там невелико. Жди дома вестей.

      – Мне теляточек жалко, – всхлипнула девочка, – может, помогу чем…

      – Каких ишшо теляточек? – спросила бабушка.

      – Ма-ра-ля-то-чек наст в кап-ка-ны ло-ви-и-и-т, – распевно плакала девочка, – вы-ру-чать надо.

      – То-то, секретчики, чо сразу-то не сказывали! Грех живым не помочь, хоть и о четырёх ногах. С богом, с богом, молодец. А ты, Анька, науки правь, небось, опеть «обезьянки» по дневнику прыгают.

      «Обезьянкой» бабушка называла двойку, а пятёрку – «белочкой». В дневнике Ани можно было действительно увидеть «обезьянок», но число «белочек» заметно их превышало.

      Дед Степан решительно отказался брать внучку в тайгу. Однако девочка выследила охотников и отправилась по их лыжне. «Гляну, будет ли толк от нашей помощи, и к вечеру вернусь домой», – решила Аня.

      Тайга-тайна

      Апрельский полдень щедро поливал солнечным дождём таёжные деревья. Каждая пихточка, сосёнка с усладой купалась в этом оживляющем потоке света и тепла. Солнечный дождь побуждал к движению жизненные силы, спавшие всю долгую зиму под корою, в корнях деревьев, и они затаённо пробуждались, тихо радуясь весне и продолжению жизни. Деревья дышали, как дети, неслышно, утайно. Изредка эту тишину тревожил шорох снежного оката с веток, да на полянах охал, постанывая, оседающий, умирающий