Каисса. Виталий Чижков

в органы правопорядка, ближайшие к инциденту. Также Каисса-2 сама управляла сетью дронов.

      Научно-исследовательский институт совмещал в себе кафедры нескольких университетов, центры статистики, лаборатории, научно-производственные объединения и другие группы ученых и инженеров, а также медицинскую профессуру. Вообще, в России самые крупные исследования проводились в Сколково, Новосибирске, Дубне… Но ученые с Котлина имели доступ к озеру данных Каиссы-2 и ее возможностям.

      Платон мало запомнил из того, что говорил Арсений. Но восхитился проектом Метавселенной Наблюдения: собираемая дронами видеоинформация поступала в удивительно подробную трехмерную модель. Можно было надеть шлем виртуальной реальности, оказаться в реальном времени в любой точке России и призраком бродить по улицам, заходить в подъезды, наблюдая и подслушивая. Арсений сказал, что совсем скоро Метавселенную введут в эксплуатацию и дружинники смогут работать полностью удаленно и еще лучше выявлять неблагонадежных элементов и плохие поступки, за которые можно понизить рейтинг.

      Напоследок Мазаев – в очередной раз – напомнил Платону, пристально глядя в глаза и тщательно, как для ребенка, проговаривая каждое слово: его зовут Платон Александрович Девонский, он занимается Каиссой с самого начала проекта, с две тысячи тридцатого года, с семнадцати лет. Он вундеркинд, в пятнадцать лет уже имел степень доктора физико-математических наук и около десятка патентов в области искусственного интеллекта. С две тысячи тридцать четвертого года возглавляет НИИ Бюро. В две тысячи сорок восьмом году, незадолго до релиза Каиссы-2, НИИ присвоили его имя.

      – За то, что придумал, как разместить огнестрел в дроне, – добавил Мазаев.

      Платон и Арсений подошли к облицованному серой нержавейкой административному корпусу Бюро – узкому блочному пеналу двенадцати этажей высотой. Миновали рамку металлоискателя на входе под хмурый взгляд толстого человека в черной рубашке, сидящего в застекленной будке, – и тут же наткнулись на трех других. Ниишников отвели в закуток с узкой дверью, где их тщательно обыскали. Платона сфотографировали, отсканировали сетчатку, сняли отпечатки пальцев, взяли образцы ДНК и крови. Потом пришла строгая женщина в полицейской форме и заполнила пачку бумаг. Наконец вызывающий приступ клаустрофобии лифт, который спускался за ними целую вечность, отвез Девонского и Мазаева на шестой этаж.

      Пройдя по слабо освещенному коридору с блеклыми стенами, они остановились у ощерившейся свежей монтажной пеной металлической двери с табличкой «Директор оперативно-распорядительной службы Департамента Наблюдения и Информирования Кронштадтского района Резник В. Р.». Мазаев потянул ручку на себя, и они оказались в провонявшем линолеумом офисном кабинете с портретом какого-то чиновника напротив входа. За большим раскладным столом расположились три человека.

      Одного из них Платон узнал – это был его терапевт Борис.

      Второй