Две повести о Манюне. Наринэ Абгарян

долго прицеливалась и наконец выстрелила.

      Раздался негромкий хлопок, мы выглянули из-за балконной решетки.

      Мартын Сергеич сидел не шелохнувшись.

      – Дай мне! – Манюня вырвала ружье из рук Каринки. – У меня глаз меткий, я его вмиг свалю!

      Манька с минуту елозила пузом по полу, выбирая единственно правильную огневую позицию. Боевой чубчик ирокезом топорщился над ее лбом. Затаив дыхание, она долго прицеливалась, потом зачем-то зажмурилась, отвернулась и выстрелила.

      Мы прождали несколько секунд и воровато выглянули из-за перил.

      Балкон напротив был пуст!!!

      – Я его убила, – выпучилась Манюня, – я его убила!

      Мы по очереди отползли задом в дом и закрыли балконную дверь. Щелкнули затвором, ружье выплюнуло горячие гильзы. Мы выкинули их в мусорное ведро. Потом изорвали в клочья новый номер «Литературной газеты» и прикрыли гильзы.

      Боевой запал не иссякал. Содеянное смертоубийство сплотило нас в грозный триумвират. Мы походили какое-то время по квартире с ружьем наперевес.

      Мне было обидно, что Манюня с Каринкой стреляли, а я – нет.

      – Это нечестно, я тоже хочу выстрелить, – надулась я.

      Девочки переглянулись. Требование мое показалось им справедливым.

      – Сейчас найдем тебе цель. – Каринка зарядила ружье и сунула его мне в руки. – Сейчаааааас найдеооооооом.

      Мы долго кружили по квартире. Сначала приценивались к хрустальной люстре, потом – к маминой любимой китайской вазе. Вовремя сообразили, что́ мама с нами сделает, если мы разнесем вазу или люстру, и отказались от мысли стрелять во что-то ценное. Итого наш выбор пал на мусорное ведро. Сестра поставила его посреди кухни, и я, зажмурившись, выстрелила внутрь.

      Потом мы убрали ведро под мойку и аккуратно спрятали папино ружье.

      – Наверное, жена Мартына Сергеича уже выплакала себе все глаза от горя, – сказала Манька, когда мы захлопнули дверцы антресолей и спрыгнули со стула на пол.

      – Наверное, – нам внезапно стало жалко длинную, жилистую и некрасивую жену Мартына Сергеича. Она преподавала в старших классах историю и имела кличку Скелетина.

      – А давайте мы позвоним им, – предложила я, – заодно, когда поднимут трубку, послушаем, что там творится.

      Я вытащила телефонную книгу. Найти номер физрука не составило большого труда. Манька важно поднесла к уху трубку, набрала номер, послушала гудки, потом почему-то резко закашлялась и покраснела.

      – Алле, здрассьти, а можно Анну? Не туда попала? Извините, – она шмякнула трубку на аппарат и обескуражено уставилась на нас.

      – Ну что? – хором спросили мы с сестрой.

      – Он сам подошел к трубке! Ни черта мы его не убили! Хорошо, что я не растерялась и спросила про Анну!

      Нашему разочарованию не было предела. Пули, видимо, не преодолели расстояние в триста метров и шмякнулись где-то на полпути между нашими балконами.

      Мы в глубоком унынии поплелись в ванную, смывать с лица боевую раскраску. Остальной день провели