Бешеные деньги. Александр Островский

поспешно уходит. Входит Глумов.

      Явление второе

      Телятев и Глумов.

      Глумов. Что за шут гороховый с тобой разговаривал?

      Телятев. Это мне Бог на шапку послал за мою простоту.

      Глумов. Что ж тебе за барыш?

      Телятев. Шампанским поит.

      Глумов. А! Это недурно.

      Телятев. Я вот погляжу, погляжу на него, да, должно быть, денег у него займу.

      Глумов. Это еще лучше, коли даст, разумеется.

      Телятев. Думаю, что даст; я ему нужен.

      Глумов. Перестань, сделай милость! Кому и для чего ты можешь быть нужен!

      Телятев. А вот слушай.

      Глумов. Слушаю.

      Телятев. Я увидал его в первый раз здесь, в парке, с неделю тому назад. Иду я по той аллее и издали вижу: стоит человек, разиня рот и вытаращив глаза; шляпа на затылке. Меня взяло любопытство, на что он так удивляется. Слона не водят, петухи не дерутся. Гляжу, и что ж бы ты думал, на кого он так уставился? Угадай!

      Глумов. На кого? не знаю. Какое диво в парке может быть.

      Телятев. На Чебоксарову.

      Глумов. У него губа-то не дура.

      Телятев. Коляска Чебоксаровых остановилась, кругом нее толпа молодежи; они обе разговаривали с кем-то, уж не знаю; а он стоит поодаль, так и впился глазами. Коляска тронулась, он бросился вслед за ней, человек пять сшиб с ног, и мне досталось. Стал извиняться, тут мы и познакомились.

      Глумов. Поздравляю.

      Телятев. А сегодня, представь себе, увидал, что я разговаривал с Чебоксаровыми, ухватил меня чуть не за ворот, втащил в сад, спросил бутылку шампанского, потом другую, ну, мы и выпили малым делом. А вот здесь открылся мне, что влюблен в Чебоксарову и желает на ней жениться. Видишь ты, по его делам, – а какие у него дела, сам черт не разберет, – ему именно такую жену нужно; ну, разумеется, просил меня познакомить его с ними.

      Глумов. Ах он, эфиоп! Вот потеха-то! Приехал откуда-то из Камчатки и прямо женится на лучшей нашей невесте. Видишь ты, у него дела такие, что ему непременно нужно жениться на ней. Какая простота! Мало ли у кого какие дела! Вот и у меня дела такие, что мне нужно на богатой невесте жениться, да не отдают. Что он такое за птица? Что он делает, по крайней мере?

      Телятев. Это уж одному Аллаху известно.

      Глумов. Объясни мне его слова, манеры, и я тебе сразу скажу, кто он.

      Телятев. Нет, пожалуй, и с двух не скажешь. Он дворянин, а разговаривает, как матрос с волжского парохода.

      Глумов. Судохозяин, свои пароходы имеет на Волге.

      Телятев. Стал расплачиваться за вино, вынул бумажник вот какой (показывает руками), пол-аршина наверное. Чего там нет! Акции всякие, счеты на разных языках, засаленные письма на серой бумаге, писанные мужицким почерком.

      Глумов. Да богат он?

      Телятев. Едва ли. Говорит, что есть имение небольшое и тысяч на пятьдесят лесу.

      Глумов. Невелико дело. Виноват, он не пароходчик.

      Телятев. Он небогат или скуп; заплатил за вино и сейчас же при мне записал в