Сказания о Русской земле. Книга 4. Александр Нечволодов

верную службу.

      Сооружение Свияжска и переход горной черемисы с чувашами и мордвой на сторону Москвы вызвали, конечно, ужас и смятение в Казани, в которой, за малолетством Утемиш-Гирея, всем делами ведал любимец царицы Суюнбеки крымский улан (вельможа) Кощак; скоро русская партия в городе взяла решительный перевес, и Кощак с 300 крымцами должен был спастись из Казани бегством, причем по пути он попал в руки русских воевод, затем был приведен в Москву и там казнен.

      Казанцы же отправили послов к Иоанну и просили его дать им царя из его рук – уже давно знакомого им Шиг-Алея, обязавшись выдать нам Утемиш-Гирея вместе с Суюнбекой и оставшимися крымцами. Иоанн согласился, поставив условием, что ему должны быть выданы и все русские, томящиеся в плену, а горная сторона, добровольно нам поддавшаяся, останется за Москвой; Казань же по-прежнему будет владеть луговой стороной (по левому берегу Волги).

      На этих условиях в августе 1551 года Шиг-Алей был опять торжественно посажен в Казани Алексеем Адашевым, который вывел оттуда до 60 000 человек русских пленников.

      Затем был выведен в Москву и малолетний хан Утемиш-Гирей со своей прекрасной матерью Суюнбекой. Наш летописец очень трогательно рассказывает о ее великом горе, когда она узнала, что за ней прибыл воевода, князь Василий Серебряный; он «вшед в град и ять царицу со царевичем ея, яко смиренну птицу некую во гнезде со единым малым птенцем, в полатях ея, в превысоких светлицах, не трепещущи же ей, ни бьющися, со всеми ея любимыми рабынями, рожденными женами и отроковицами, жившими в полатях ея». Услышав о своей участи, Суюнбека замертво упала на землю, а затем отправилась ко гробу Сафа-Гирея и горько рыдала над ним.

      Потеря горной стороны была, конечно, большой обидой для казанцев; недоволен был последним и Шиг-Алей, который стал просить Иоанна вернуть ее Казани. Но в Москве с этим никак не могли согласиться, и Шиг-Алею был послан ответ, что горная сторона останется за нами; при этом ему также наказывалось непременно освободить всех пленных, так как имелись сведения, что часть русских людей продолжала томиться в Казани закованными и спрятанными в ямах. Положение Шиг-Алея ввиду требований Москвы, с одной стороны, и недовольства казанцев – с другой, было весьма тягостным, что он и высказывал московским воеводам. Скоро среди казанских вельмож возник против него заговор; они стали сноситься с ногайскими князьями и решили убить его вместе с бывшим при нем князем Палецким, но Шиг-Алей вовремя узнал об этом; он пригласил заговорщиков в числе 70 человек к себе на пир и перебил их там; остальные же бежали.

      Однако эта кровавая расправа не утвердила его положения в Казани, что было хорошо понято и в Москве; по поручению Иоанна к Шиг-Алею прибыл Алексей Адашев и предложил ему ввиду измены в Казани укрепить город русскими людьми, то есть впустить в него русские войска. На это Шиг-Алей ответил, что ему действительно очень тяжело живется в Казани, но что ввести русские войска он не берется, а предлагает самому Иоанну взять Казань при условии, что