Последний день лета. Андрей Подшибякин

аккуратно разжал пальцы, позволив пистолету соскользнуть в щель, и нехотя выкарабкался из машины. Что делать дальше, он не знал, поэтому молча испуганно уставился на волка.

      – Уши греешь, блядина? – без зла, даже как-то ласково поинтересовался милиционер.

      – Товарищ подполковник, вы чего! – Шаман знал, как нужно усыплять бдительность людей в погонах.

      Расчет не подвел: волк снисходительно ухмыльнулся.

      – Майор пока.

      Обнадеженный Саша продолжил:

      – Меня брательник попросил за машиной глянуть, пока он…

      – Попизди мне, – всё так же мягко перебил милиционер. – От Фармацевта не угоняют, а если угонят, то утром две вернут. Ты что, сучонок, за фраера меня держишь?

      Блатное словечко странным образом не противоречило майорским погонам – наоборот, прозвучало максимально естественно. Голос волка, впрочем, начал подрагивать от сдерживаемой ярости.

      – Весь город, сука, знает: у Коли на улице можно хоть машину оставлять, хоть целку-семиклассницу – всё будет в целости и сохранности. Кроме целки, га-га.

      Он засмеялся собственной шутке, явно рассказанной не в первый раз. Шаман сообразил, что товарищ майор, по ходу действия, слегка в говнецо – может быть, он просто покуражится и не полезет копаться в «девятке», в недрах которой лежала «тэтэшка» со спиленным серийным номером.

      – Хорош придуряться, пионер, – вдруг гулко сказал майор. – За мной пошел. Расскажешь дядям, чего тебе по ночам не спится.

      Он развернулся и пошел к дому Фармацевта, не дожидаясь реакции Шамана, – майор знал, что приказ будет исполнен. Саша поплелся следом, испытывая смесь страха и облегчения – страха по понятным причинам, а облегчения потому, что с каждым шагом увеличивалось расстояние между ним и палевным ТТ. О том, что́ будет, если майор найдет ствол, даже думать не хотелось.

      – Пал Саныч! Отставить тревогу! Я мелкому по натуре сказал в тачке обождать.

      Шаман Большой возник на ступеньках дома, сияя широченной (и несколько натянутой) улыбкой. Саша достаточно хорошо знал брата, чтобы понять: «на семь минут поздороваться» явно прошло не так, как было запланировано.

      Майор Ростовского-на-Дону ОВД на транспорте Павел Александрович Азаркин остановился и с неудовольствием посмотрел на старшего Шаманова.

      – На семь минут оставил, – продолжал Леха, – а уже привод в милицию!

      – Не рано брательника к темам начал подтягивать, Шаман? – спросил майор. – Смотри, сегодня уши греет, завтра шваркнет кого-нибудь.

      – Я не подслушивал!.. – вдруг взвился Саша, и тут же умолк от выданного братом тяжелого «леща».

      От неожиданности он отшатнулся, но боксерские инстинкты взяли свое: кулаки сжались, руки взлетели к подбородку, правая ступня двинулась назад, принимая боевую стойку. Майор Азаркин рассмеялся.

      – Ты смотри, Шаман, полоснет тебя во сне, а мне потом раскрывать преступление века.

      Леха, с чьего лица давно сошла улыбка, рявкнул на брата:

      – В