Сочинские рассказы. Юлия Волкодав

ющимися от эвакуаторов. Пожалуй, ни на одной другой улице эвакуаторы не появляются так часто, но от пробок это не спасает.

      О том, что ты всё ещё в Сочи, здесь напоминают только низкие веерные пальмы и огромные, хоть и регулярно обрезаемые платаны. Вот на них я и смотрела. На недавно обстриженные пятнистые ветки и угрожающе-синее небо, готовое в любой момент разразиться очередной порцией дождя. И дело не в том, что я романтик или мечтатель, любящий рассматривать небеса, думая о несбыточном. Просто, когда ты лежишь с задранной головой и широко открытым ртом в кресле стоматолога (чёрт бы побрал эти современные кресла, в которых приходится лежать, да и стоматологов, честно говоря, тоже), ты не можешь выбирать, что рассматривать. Или платаны, или потолок с треснувшей побелкой. Платаны как-то веселее.

      У платанов пятнистый ствол, вспоминала я, а ещё в конце лета с них сыплется мерзкая мошкара. Их называют бесстыдниками, потому что деревья сбрасывают кору, обнажаясь. Стоп, нет, кору сбрасывают эвкалипты. Эвкалипты – бесстыдники? Мои знания ботаники удручали. А ведь в первый год жизни в Сочи мне всё это рассказывали. Ольга с энтузиазмом отрабатывала на мне недавно полученные навыки экскурсовода, и знания о городе, который только должен был стать родным, лились на меня мощной рекой. И куда что делось? Ай!

      – Больно? – изумился доктор.

      – Ы-гхы, – словоохотливо ответила я.

      По-моему, предельно понятно! Человек дёргает ножкой и ы-гхыкает. Можно догадаться, что ему что-то не нравится? Конкретно мне не нравилось, что ассистентка доктора, которой доверили придерживать мой онемевший язык шпателем, явно пыталась вывихнуть мне челюсть. Сколько силы нужно вложить, дабы не дать языку попасть под сверло бормашины? Тем более что он туда и не стремится.

      – Так я тебе говорю, не пользуйся ты больше этим раствором, он портит инструменты. Вот зачем ты его развела опять?

      – Нет другого, Иван Николаич, – зевнула ассистентка, на секунду ослабив давление на мою челюсть. – Какой закупили, тот и развожу.

      – Я скажу, чтобы купили другой! Нет, ну безобразие! Раствор отвратительный. У нас в Барнауле…

      Мне тоже очень хотелось зевнуть, но рот был занят. Обидно. Потому что к третьему посещению стоматологии Иван Николаевич меня достал. Прошлый раз я была у него позавчера, и он нудил про раствор. Интересно, он на другие темы вообще отвлекался за это время? На месте ассистентки я бы тот раствор ему залила в…

      Додумать интересную, с оттенком интима мысль я не успела, так как доктор снова начал сверлить. Господибожемой, когда ж это кончится? Не думать, не думать. Платаны красивые. Большие красивые платаны. Очень большие, до окон третьего этажа достают. Окна хорошие, профиль мощный, мы тоже такие заказывали недавно. Ой, а почему проём такой узкий? У них что, стена в один кирпич, что ли? Мамочка! А они вообще разрешение на постройку здания получали или как обычно? Ни за что не подойду к окнам. Жуть какая!

      – Смотрите, Иван Николаевич, опять дождь пошёл!

      Вот только на дождь сейчас Ивану Николаевичу и смотреть! В рот он мой пусть смотрит, а то просверлит что-нибудь не то! Но доктор прекратил сверлить, деловито завозился какими-то железками, а светскую беседу о погоде поддержал только глубокомысленным «угу».

      – Что за климат в этом городе? Невозможно! Дождь и дождь, дождь и дождь. То ли дело у нас, в Ростове.

      – Зато тепло. Круглый год можно на улице бегать. Я бегаю по утрам, обязательно. Спорт в нашем возрасте позволяет чувствовать себя бодрее.

      Невыносимый зануда. Однако интересная вырисовывалась география. Доктор из Барнаула, сестра из Ростова. В этом городе свои врачи бывают? Мединститута в Сочи нет, но Краснодар-то рядом. В ветеринарке, куда мы водим всех своих питомцев, работает целая команда из Архангельска. Серьёзно, все пять ведущих врачей оттуда, две медсестры и одна санитарка. Однажды у меня были увлекательнейшие два часа лежания на нашей собаке, которой делали капельницу, имела возможность изучить все дипломы и сертификаты, развешанные по стенам.

      – Ну вот и всё, – объявил доктор. – Можно сплюнуть и прополоскать.

      Лучшая фраза, которую я слышала в этом кабинете. Я радостно бросилась исполнять и то и другое, с ужасом сознавая, что челюсть мне не очень подчиняется.

      – Да, спорт нужен! Я же профессиональной спортсменкой была, я вам говорила? – Ассистентка встала, и я наконец увидела не только её руку, но и накачанные плечи вдвое шире моих. – Баскетболом занималась до окончания школы. Соревнования, сборы. Трёхочковые, данки – всё забивала. А потом как отрезало. Решила, что моё призвание – медицина.

      Моя челюсть отчаянно опровергала смелое утверждение, хотя самое страшное было ещё впереди. Ведь не зря говорят, что взрослым становишься, когда пугаешься не кресла стоматолога, а стойки администратора и итоговой суммы. Кажется, я уже стала взрослой.

      А на улице шёл дождь. Я перешла дорогу перед самым носом огромного «мерса», в последний момент заметив, что у него милицейские номера. Но не посигналил, притормозил. Мол, куда спешить, всё равно впереди затор. Вежливые. В Сочи очень вежливые водители. И дрессированные