Поручики по адмиралтейству. Владимир Поселягин

начали переворачивать вверх дном. Пусть Альфу поищут, может, что найдут?

      Повезли меня, к моему удивлению, не куда-нибудь, а в штаб Тихоокеанской эскадры, что дислоцировалась в Порт-Артуре. Я был хорошо одет: позаимствовал в гардеробе помощников английского резидента (а им нужно часто менять свой облик) одежду своего размера, так что сейчас на мне был дорогой костюм, и как по мне сшит. В здании сначала продержали два часа в одном из кабинетов, всё же раннее утро, штаб, по сути, пустой, потом конвой сопроводил меня для допроса.

      В кабинете помощника начальника штаба, имевшего звание капитана первого ранга, в присутствии двух офицеров штаба и одного жандарма в звании ротмистра и был проведён мой довольно быстрый допрос, ну, или опрос – так вернее.

      Я рассказал всё то же самое, что ранее графу, в том числе и о том, что про англичан, мол, только тут от графа узнал. Его тоже опросили. Потом меня осматривал врач. Следы ранений на теле и синяки я объяснил дракой с китайцами, ранее скупавшими у меня призы. Мол, пытался захватить судно, но начался пожар, пришлось спасаться вплавь. Деньги потерял, тут да, приз захвачен русскими моряками, граф вон тоже участвовал. Я должен был сдать интендантам деньги, полученные за продажу приза, однако нет, каюта была разграблена перед пожаром, я с братом на тот момент держал оборону на корме, так что деньги потеряны.

      Всё это было зафиксировано в допросном листе. Фиг я им что отдам, деньги-то действительно потеряны. По остальной бухгалтерии за призы вопросов не было, всё давно решили, вскрыв мой сейф на борту «Волги». Бухгалтерия у меня всегда в порядке была.

      Ничего особо не объясняя, меня заперли в камере, но качественной, не где обычных арестованных содержат, и к тому же покормили, доставив из ресторации завтрак. Бета и Альфа отсыпались, один – в камере на нарах, другой – на волчьей шкуре, укрывшись одеялом. Альфа всё же вернулся в город и сейчас спал не территории ремонтных доков, прямо на крыше пакгауза с запчастями. С земли его не видно, а летать местные пока не могут. Воздушный шар был у артиллеристов Электрического утёса, но сейчас он спущен: с моря дул сильный ветер.

      А к обеду состоялся офицерский суд чести. Множество офицеров собралось, председательствовал незнакомый мне контр-адмирал Энквист. Были описаны все мои прегрешения, основное из которых дезертирство – да, именно так это назвали. Про попытку ареста и побег скромно умолчали. Причём зачитали телефонограмму от императора, который, как оказалось, получил мою телеграмму. Это что, китайцы её отправили? Странно.

      В общем, осерчал император на мои довольно резкие высказывания о том, что я обижен на них за прогиб перед британцами, и просил морское ведомство удовлетворить мою просьбу. Это Энквист и озвучил. Также было сказано, что Николай уже позже узнал, что за него всё решили по моему аресту. Потом разобрались. Дворянства меня лишили, хотя патенты, дарующие братьям Баталовым личные наследные дворянства, были уже подписаны. Но они находились в канцелярии императора до личного вручения нам в руки, и теперь их уже не вручат – порваны.

      Кроме