Работа легкой не бывает. Кикуко Цумура

С самого начала камера в той комнате, где он работал, была спрятана в шкафу, стоящем наискосок от него, а камера в кухне – в шкафчике над раковиной. И вдруг с недавних пор он начал оглядываться, пока сидел за компьютером, и смотреть вверх, когда готовил. Казалось, его особенно беспокоит то, что происходит у него за спиной, пока он работает.

      Какими бы товарищескими чувствами я ни прониклась к моему объекту, меня все равно передергивало, когда наши взгляды встречались сквозь экран. Неужели он просек, что за ним наблюдают? Но если да, неужели не стал искать камеры? Однако его настороженность казалась какой-то беспредметной. Кто-то проболтался, подумала я. Но, насколько я знала, связи Ямаэ Ямамото с внешним миром ограничивались взаимодействием по работе и чрезвычайно малозначимым общением с друзьями. К нему домой являлись только курьеры. Никто ему не звонил. Иногда он пользовался телефоном, чтобы договориться сходить куда-нибудь поесть с друзьями, но до всех предстоящих походов оставался как минимум месяц.

      Меня все сильнее нервировало то, как объект, только что всецело поглощенный работой, уже в следующий момент глядел прямо мне в глаза. У меня даже появились предположения, что он, возможно, с самого начала знал, что за ним наблюдают, и ничего не имел против. А сейчас, возможно, решил, что пора наконец дать мне понять: ему известно о нас. В качестве первого шага я посоветовалась с госпожой Оидзуми.

      – Да у него, наверное, просто шею сводит, – высказалась она.

      Хотя ее дочь и не нашла в «Плясках с павианом» ничего особенного, госпожа Оидзуми явно наслаждалась чтением и признавалась мне, что начала с нетерпением ждать ежедневного прихода на работу, чтобы наконец почитать. Разумеется, я не стала с ходу отвергать предположение, что все эти взгляды, брошенные назад, объясняются исключительно проблемами с шеей Ямаэ Ямамото, но выявленная возможность не избавила меня от беспокойства, так что я решила донести его до сведения господина Сомэя.

      – Хм-м… – отозвался он, выделяя что-то в чужом отчете ядовито-зеленым маркером. – Интересно, не из-за той ли это передачи? Видите ли, в прошлый четверг по телевизору показывали специальный выпуск передачи про страшные истории о призраках, и один из сюжетов был посвящен призраку маньяка с топором, который оказывается на тридцать сантиметров ближе всякий раз, стоит обернуться.

      Господин Сомэя сообщил об этом совершенно невозмутимо. Я знала, что Ямаэ Ямамото взахлеб смотрит эту передачу, отметила это в своем отчете как одну из составляющих его обычного поведения, но особо об этом не задумывалась.

      – А в чем там суть?

      – Некий человек был убежден, что жена ему изменяет, поэтому он убил всю свою семью, а потом покончил с собой, и лишь потом стало известно, что насчет измен он заблуждался. В загробной жизни его так одолело раскаяние, что он решил избрать своей мишенью каждого, кто задумал загубить чью-либо жизнь.

      – Но это же бессмысленно, разве нет?

      – Вообще-то, да. Но понимаете, логика призрака