Дело Саввы Морозова. АНОНИМУС

Ника остервенело, но молча, может быть надеясь выскользнуть и убежать. Этого ей не удалось, но хуже всего, что на шум обернулся городовой Рудников.

      – Ах ты, чертенок, – воскликнул он, сразу поняв, что тут происходит, – нет на тебя угомона! Вот ведь оторва какая, не уследишь за ней!

      Нестор Васильевич поднял брови: оторва? Так это что же, барышня?

      – Девчонка, – горестно вздохнув, подтвердил городовой. – Извольте видеть, круглая сирота, проживает в доме Орлова на иждивении у дядьки своего, Петухатого…

      Тут стоит сказать одну важную вещь. Конечно, Ника не дожила бы до шестнадцати лет живая и здоровая, если бы ей покровительствовал один только дядюшка с женой Люсьеной. Так уж вышло – а как именно, не спрашивайте, Рудников все равно не ответит, – да, так уж вышло, что почтенный Федот Иванович полюбил шуструю девчонку, как родную, и стал ей покровительствовать. Об этом, разумеется, тут же узнал весь Хитров рынок, после чего жизнь Никина стала если не райской, то, во всяком случае, сравнительно безопасной и даже вполне сносной.

      – Тебя, если кто задумает обидеть, ты мне сразу говори, – учил ее городовой. – Даже если слово кто против тебя скажет, даже если подумает, я ему тут же – во!

      И показывал огромный, поросший волосом кулачище.

      Вот так совсем еще юная соплюшка, в которой и женщины было пока не разглядеть, стала королевой Хитрова рынка. Взрослые бабы – торговки и скупщицы – льстиво кланялись ей вслед, когда она с безразличным видом шла мимо, самые свирепые воры опасались делать в ее адрес обидные замечания. И вот эта-то королева, любимица великого человека городового Рудникова, сейчас самым позорным образом попалась на банальной карманной краже.

      Нет, не то было позором, что кража, а то именно, что попалась. Правило тут известное и очень простое. Поскольку не воровать бедному человеку нельзя – валяй, воруй. Но не попадайся!

      Ника же это правило нарушила, да еще и по отношению к важному человеку, Нестору Васильевичу Загорскому, перед которым легкую дрожь в коленях испытывал даже сам Рудников.

      – Девчонка, значит, – повторил статский советник, изучая Нику, которая наконец перестала вырываться и стояла, уперев дерзкий взор в Загорского. Короткие волосы, обкорнанные заботливыми ножницами Люсьены, стояли вокруг мальчишеской физиономии густым каштановым облаком. – Воровка, надо понимать?

      – Ребенок, – примирительно протянул Рудников, – какое ее соображение! Вот я ей поперек седалища ремнем-то перетяну, в следующий раз будет знать, к кому в карман лезть.

      – Чрезвычайно ловкая воровка, – как бы между делом заметил статский советник. – Так вытащила бумажник, что я ничего и не почувствовал. Одним словом, щипач высокой квалификации. А что еще ты умеешь?

      Ника стояла подбоченившись, за спиной у нее, не давая сбежать, высился Ганцзалин.

      – Отвечай, когда спрашивают! – И городовой дал ей наилегчайшего леща, такого тихого, что даже, кажется, не побеспокоил каштановое облако вокруг головы.

      От