Этюды черни. ОЛЬГА УСКОВА

себя комсомолкой Зоей Космодемьянской и готовясь отдать жизнь за разговор с любимым мужиком, тут же демонстративно улеглась на пол, закрыла глаза и объявила:

      – Пока не дадите поговорить с мужем, с места не тронусь, хоть током меня пытайте!

      – Вот дура! Прости господи! – услышала она над головой спокойный голос Карломарксовича. – И ты, Ваня, Мюллер недоделанный!

      Потом раздались шуршание, гудки, и Дина услышала:

      – Андрей Фридрихович, добрый день. С вами сейчас Дина Алексеевна будет говорить…

      Гостья взлетела с пола и схватила трубку из рук невозмутимого Семена:

      – Андрюша! Это я! Я! Все нормально! Это я!

      Голос мужа в трубке был спокойный и сосредоточенный. Так он обычно говорил, когда в комнате был еще кто-нибудь:

      – Солнце! Все нормально. Не кричи, я хорошо слышу. Я отправил к тебе вчера ребят на объект. Представители заказчика у меня уже были. Они и сейчас здесь. Работаем. Все путем. Не беспокойся. Ты нормально себя чувствуешь?

      У Дины в голове рушились города и Вселенные. «Представители заказчика и сейчас здесь». Андрей – заложник? Весь мир – заложник? Кто оставит нас всех живыми с таким знанием? Мы смертники? Чем больше она слушала родной голос, тем выше поднималась паническая волна страха, мешая соображать и принимать решения. Необходимо было прийти в себя. Успокоиться.

      – Да, родной. Все отлично. Здесь очень интересно. Нормальные условия работы. Но тебе придется сюда подъехать. Я, увы, не смогу без тебя Систему Искусственной Интуиции запустить для проекта. Сможешь отвлечься от своих фермеров?

      – Да, конечно. Мне нужно пару часов, чтобы раздать ценные указания по офису, и я весь твой.

      – Отлично. Я попрошу организовать пропуск Сем…

      Здесь телефон отобрали. Семен широко улыбнулся.

      – Никаких имен, дорогая Дина! И даже никаких кличек. Мы не предусматривали раньше, но, я думаю, у коллег не будет возражений против кандидатуры Андрея Фридриховича в нашем проекте. Люди нужны. Нужны очень. Я отправлю машину за ним.

      Динку еще потряхивало от предчувствия чудовищных перспектив государственной затеи, и, чтобы успокоиться, она мысленно полезла за своими «консервами счастья». Это была ее личная практика – включить светлое воспоминание и от него уже раскручивать по новой всю мизансцену происходящего.

      Она вспомнила одно утро.

      Косой свет пробивался сквозь ветки дерева, загораживающего окна в спальне томского отеля…

      Глава 6. Викинг

      Я царь, я раб, я червь, я бог[13].

Державин

      Кажется, сто лет назад это было, а ведь всего-то каких-то девять месяцев прошло…

      Косой свет пробивался сквозь ветки дерева, загораживающего окна в спальне томского отеля. Развесистый древний тополь дал возможность не задвигать занавески и жалюзи. Дина терпеть не могла тряпки на окнах.

      Скомканные бессонные простыни и силуэт мужчины, застегивающего

13

Цит. по: Г. Державин «Бог».