СССР и Гоминьдан. Военно-политическое сотрудничество. 1923—1942 гг.. Ирина Волкова

является политикой развертывания буржуазно-демократической революции… Отсюда участие коммунистов в уханском Гоминьдане… которое не исключает, а предполагает всемерную критику со стороны коммунистов половинчатости и колебаний своих союзников в Гоминьдане. Это участие коммунистов должно быть использовано для того, чтобы… приблизить момент перехода к революции пролетарской»²¹⁸. Сталин не считал текущий момент подходящим для активных действий: «Предлагать теперь… немедленное образование Советов рабочих и крестьянских депутатов и немедленное создание двоевластия, теперь, когда буржуазно-демократическая революция находится еще в начальной фазе своего развития… – это значит дезорганизовать революционное движение, ослабить Ухан…»²¹⁹

      Итоговая резолюция VIII пленума ИККИ по китайскому вопросу не отрицала важность предшествовавшего «блока с национальной буржуазией» для развития революционного движения. В то же время ИККИ ориентировал КПК на развертывание аграрной революции, борьбу за гегемонию пролетариата и установление диктатуры рабочего класса и крестьянства. В резолюции подчеркивалась необходимость реорганизации правительства в Ухане и НРА²²⁰.

      Таким образом, внутрипартийная борьба в ВКП(б) оказала существенное влияние на формирование политики СССР в отношении Гоминьдана. В ходе дискуссии позиции Сталина и Троцкого кардинально разошлись. Столкнувшись с критикой, лидер ВКП(б) стремился оправдать сотрудничество с Чан Кайши. Признать, что его переворот в апреле 1927 г. был вызван в числе прочего просчетами Кремля, согласиться на выход членов КПК из ГМД, сделать ставку на рабочие и крестьянские организации – означало для Сталина пойти на уступки Троцкому, его сторонникам и усилить оппозицию²²¹.

      В этих обстоятельствах Сталин, Бухарин и Молотов избрали тактику комбинирования маневров КПК внутри Гоминьдана и развития массового движения под лозунгами аграрной революции. Однако это не способствовало укреплению контактов с ГМД. Курс, разработанный для единого фронта, призванного объединить две партии, не учитывал интересов и программы ГМД. В итоге это стало причиной для размежевания КПК, ИККИ и ВКП(б) с левым Гоминьданом.

      Разрыв единого фронта КПК и ГМД произошел 15 июля 1927 г.²²² В Коминтерне вина за его распад была возложена преимущественно на КПК. Показательно в этом плане мнение М.Г. Рафеса, сотрудника Восточного отдела ИККИ, секретаря Дальбюро в Шанхае и заведующего иностранным отделом ТАСС. В 1927 г. он указывал: «Линия Коминтерна была намечена отчетливо и ясно, и это была правильная линия. Если бы руководство китайской компартии не страдало некоторой массобоязнью, если бы завоевание армии проводилось настойчивее, результаты измены Ухана были бы более плачевны для уханцев, чем для нас»²²³. По его мнению, роковую роль сыграли колебания руководства КПК, которое не имело до конца продуманной стратегии в отношении ГМД. Вывод Рафеса был однозначен: «…та доля ответственности, которая лежит на китайской компартии