Талисман. Алиса Мейн

* *

      – Маш, сколько еще раз я должен сказать, что не имею к этому никакого отношения?

      Спустя полчаса Зотов сидел в кабинете Смирновой и с озадаченным видом изучал найденные ею документы.

      – Вот эти – да, согласен. Я даже помню, как их подписывал. Точно такую же заявку мы с тобой недавно оформляли. А тут… Восемьдесят щитков? Мне их солить, что ли?

      Маша стояла, скрестив руки, и молча переводила взгляд с брата на лежавшие перед ним документы и обратно. Зотов посмотрел на нее и устало вздохнул:

      – Да говорю же, я это не подписывал. И вообще, – он пристальнее присмотрелся к подписи, – похоже, что она подделана. Маш, – Паша снова поднял взгляд на сестру, – это было всего однажды и сто лет назад. Я уже тысячу раз успел о том случае пожалеть. Неужели после того, как мне прилетело, ты думаешь, что я снова буду промышлять подобным?

      Маша задержала на нем неуверенный взгляд, после чего села в свое кресло.

      – Паш, посмотри на меня и скажи, что ты ничего об этом не знаешь, – умоляюще произнесла она.

      Зотов выпрямился и серьезно взглянул на нее:

      – Маш, я не знаю, что это и откуда взялось.

      Смирнова вздохнула. Она верила брату и чувствовала себя отвратительно, заставляя его оправдываться.

      Все эти дурацкие подписи и, к чему лукавить, не самое чистое Пашино прошлое. Еще во время работы с молодежкой на одном неофициальном застолье он повелся на уговоры тогдашнего спортивного директора и махнул подпись на подобной заявке. Провести сделку тогда не успели, поскольку документ попал к добросовестному клубному бухгалтеру и тот провел с Зотовым, отчаянно пытавшимся вспомнить, когда и при каких обстоятельствах поставил подпись, серьезную беседу. Дело замяли, смету разорвали, а Паша после того случая ходил как шелковый и долгое время не пил на радость жене.

      – Скажи, какие у тебя были взаимоотношения с Шиловым?

      Паша свел брови, задумавшись:

      – Сначала нейтральные. Потом все хуже и хуже. Под конец он меня даже к себе в кабинет не пускал. – Зотов хмыкнул.

      – А в чем причина?

      – Да знаешь, он вначале вроде нормальным показался, а потом чем глубже стал в клуб корни пускать, тем все более мерзотным становился. Какие-то проплаченные матчи устраивал прямо накануне соревнований. Предлагал деньги. Но мне важнее, чтобы у меня парни были в состоянии достойно игру провести. А после вот таких леваков они как амебы, естественно. Я много ругался с Шиловым из-за этого. – Паша постучал пальцами по столу. – Он стал без моего ведома промышлять. Некоторые ребята отказались. Им хоть и запретили мне об этом говорить, но ко мне Маслов пришел. Он после этого, правда, тоже в немилость попал. Потом и вовсе Шилов начал пропадать. Ему скажешь: Борис Саныч, коньки износились, надо новые заказать. Он: сделаем, закажем, потом-потом. И у парней прямо во время матча ботинки разваливались. – Зотов недовольно дернул плечами. – Через какое-то время группа поддержки слетела, ребята начали уходить из-за того, что зарплату задерживали. И вот мы