Дамир. Во власти бандита. Анастасия Сова

стыдом.

      Когда мы уже подходим вплотную к туалету, я оборачиваюсь:

      – Туда тоже со мной пойдешь? – с издевкой спрашиваю.

      Громила изображает на лице недовольство, но все же отступает на шаг назад.

      – Шкуру спущу, если выкинешь чего, – предупреждает он.

      – Тебе же сказали, окон в туалете нет, – фыркаю, скрываясь за дверью с символичным изображением девочки.

      Только оказавшись наедине с собой, я расслабляюсь. Облокачиваюсь руками о раковину и пытаюсь хотя бы дышать.

      Мельком все же оглядываю помещение на предмет запасных выходов и окон. Рефлекс. Нутро требует свободы. Не хочет мириться с тем, что с каждым часом кажется все более безвыходным.

      Наверное, нужно потянуть время. Просидеть тут подольше. А потом мероприятие закончится, и зверюга отвезет меня домой. На это я очень надеюсь. По крайней мере, он обещал, именно так сказал родителям: с задержкой, но вернет.

      Ополаскиваю лицо прохладной водой. Прохожусь по губам. Когда касаюсь их пальцами, там будто оживают былые прикосновения. Отголоски жгучего поцелуя, который что-то перевернул внутри.

      Покончив с этим, прячусь в кабинке. Если уж выжидать время, то там. Всегда можно соврать, что живот прихватило. Ведь я не хочу, не хочу снова почувствовать то, как неправильно тело реагировало на бандита. Не отторгало. Не противилось, а лишь пульсировало и отвечало.

      Шум по ту сторону дверцы привлекает мое внимание. На секунду я даже думаю, что это Мансур решил, что мне пора заканчивать с личными делами, но по характерным звукам понимаю, что в туалет зашли несколько женщин.

      – Видели невесту Айдарова? – спрашивает вдруг одна из них, и я замираю.

      – Ага, – отвечает другой голос, – малолетка какая-то, – цокает с презрением.

      – Повезло мелкой, – вступает в разговор третья. – Говорят, он трахается как Бог.

      Голос девушки звучит мечтательно, а меня выворачивает от омерзения. Что бы там ни было, не может такой моральный урод привлекать женщин, а эти трое разговаривают о нем так, будто Дамир лучший мужчина на свете.

      – Ой, да не завидуй, – это, кажется, снова говорит первая. – Все ведь не просто так. Эта девка лицо фонда «Благодарность», слышали?

      – И что? – не понимает другая. – Он решил им сперму пожертвовать? – хихикнув, предполагает.

      – Да у тебя все мысли об одном. Не волнуйся, Дамир ни из тех, кто одной бабой сыт будет. Эта вешалка ему только как аксессуар нужна. Для журналистов пофоткается, а потом в клубе своем побежит куролесить.

      – Да с чего тебе знать? – не унимается третья.

      – Я же говорю. Эта мелкая – лицо фонда, а Айдаров у нас в мэры метит. Ему жена нужна. Социальноактивная, – поясняет после паузы, чтобы подругам стало понятнее.

      – Серьезно?

      – Конечно! Фонд активно развивается. Помогает там всяким нищим, а за таким электорат пойдет.

      – Ну, не знаю… – скептически тянет одна из подруг.

      – Да я слышала, как отец с компаньонами это обсуждал. Вы моего папу знаете, он в политике шарит. Так что секите – на