Непорочная пустота. Соскальзывая в небытие. Брайан Ходж

игантов».

      Молитвы газовым гигантам остались бы неуслышанными точно так же, как и любые другие – все эти просьбы о тачдаунах и избавлении от рака, – но, по крайней мере, они были бы направлены по адресу. Особенно молитвы Юпитеру. Мы протянули столько времени исключительно потому, что Юпитер был к нам благосклонен. Хоть этот здоровенный полосатый газовый шар и носит имя бога, которого римляне придумали всего три тысячи лет назад, он начал защищать нас намного, намного раньше, еще до того, как первые многоклеточные организмы принялись барахтаться в бульоне первобытных морей Земли.

      Какой-то астроном, который никогда не получит заслуженного признания за свое остроумие, назвал Юпитер космическим пылесосом. Он и правда занят ровно тем же, для чего люди держат дома пылесосы, только в космических масштабах: притяжение его настолько мощное, что Юпитер охраняет внутреннюю область Солнечной системы, поглощая кометы и астероиды-тяжеловесы, которые, миновав его, раз за разом могли бы отбрасывать жизнь назад в болото, стоило ей выползти на сушу.

      По большей части. Парочка все же смогла проскочить мимо Юпитера и навести шороху. Все, кому случалось отправляться на охоту за динозаврами, знают, что эта система не идеальна. И еще что-то в свое время явно с огромной силой впаялось в Марс. Но в целом нам пока что везло.

      Вот почему мне казалось логичным, что если появится какое-то отклонение от нормы, то первые очевидные признаки этого продемонстрирует Юпитер. В истории часто случалось так, что предвестья беды сначала возникали на окраинах, прежде чем добраться до столицы.

      Кто бы мог подумать, что события, разделенные множеством лет и происходившие в точках Солнечной системы, между которыми сотни миллионов миль, могут иметь друг к другу какое-то отношение. Кто бы мог подумать, что серийные убийства детей – и та единственная девочка, которая спаслась, – как-то связаны со странной судьбой, постигшей одну из лун Юпитера.

      Но это так. Они взаимосвязаны. Все на свете взаимосвязано.

      И когда начинает рушиться что-то одно – рушится сразу все.

      Вот как это должно происходить: когда комета Шумейкеров – Леви 9 распалась на куски и устроила бомбардировку южного полушария Юпитера, мы в первый раз смогли в прямом эфире увидеть, как он исполняет роль нашего защитника, принимая удар на себя. Мы впервые стали свидетелями подобного события – столкновения двух небесных тел. Когда я была маленькой, мне говорили, что движение космических сфер – мирный механический процесс… но это было всего лишь очередное вранье. Вранье вселенских масштабов.

      Конечно, тогда я этого не понимала. Падение кометы Шумейкеров – Леви случилось летом 1994 года, а мне тогда было всего пять лет. Когда тебе пять, Комета – это олень Санта-Клауса.

      До момента, когда я оказалась в неправильном сарае, оставалось еще целое лето.

      А вот как это не должно происходить: что бы ни врезалось в Юпитер шестнадцать лет спустя, третьего июня 2010 года, никто не заметил этой штуки заранее. Может, это была еще одна комета, а может, астероид. Оно распалось, встретившись с облаками в самой-самой верхней части атмосферы Юпитера, и взрыв получился такой яркий, что его можно было увидеть в телескопы на чердаках и задних дворах. И настолько неожиданный, что на всей Земле его засняли только два человека, оба – астрономы-любители: один – филиппинец, второй – австралиец.

      А дальше – ничего. Не случилось второго акта для припозднившихся зрителей, которые навели свои объективы на Юпитер, чтобы понаблюдать за облаком фрагментов. Не было никакого облака фрагментов.

      А должно было быть. Раньше всегда были. Их называют синяками – это мелкая взвесь химически разрушенных газов и поджаренной пыли, вихрящаяся среди облачных поясов. После Шумейкеров – Леви 9 Юпитер был весь в синяках, точно боксер, которого избивали двенадцать раундов подряд.

      А в этот раз? Nada.

      – Юпитер как будто проглотил эту штуку целиком, – сказал австралийский астроном.

      Но от аномалий легко отмахнуться. И поэтому в прошлом году, когда комета Эррингтона – Уолтерса стала новейшей жертвой приливных сил Юпитера и распалась на подлете к нему, словно ядро, разлетевшееся облаком шрапнели, астрономы всей планеты вернулись к ожиданиям уровня Шумейкеров – Леви: «Отлично, вот и еще одна. Может, в этот раз шоу окажется даже круче. Не зря же мы двадцать лет совершенствовали телескопы».

      Только все прошло не так, как ожидалось. Вместо этого осколки атаковали Европу.

      Это не беспрецедентный случай. Юпитер – алчный собиратель лун. У него их шестьдесят семь – было – и порой они встают на пути того, что попало в силки его притяжения. Но основных спутников Юпитера, крупных настолько, чтобы их впервые мог заметить Галилей, всего четыре. Как и все мы, выжившие, они покрыты шрамами. Ганимед щеголяет тремя рядами кратеров, похожих на цепочку следов от пуль, выпущенных истребителем размером с гору. У бедняжки Каллисто таких рядов тринадцать.

      Но то, что удар пришелся на Европу, было особенно печально. Она же была не простым шаром из камня и металла, как все прочие. Она была шаром из камня и металла, окруженным толстой