Начало всех Начал. Юрий Никитин

за семь дней? Даже солнце, луну, звезды, все эти горы и реки?..

      Творец ответил с безразличием в голосе:

      – Да, все это сделал за семь дней.

      – Трудно было?

      Всевышний отмахнулся бело-желтой, как солнечный свет, рукой.

      – Почему-то все полагают, – ответил он равнодушно, – что создать мир в семь дней – великое дело. Будто это и есть самое главное, что Я сделал! Какие дураки… Нет, короткосмотрящие. Видят только вещественное, зримое.

      Адам спросил заинтересованно:

      – А что было трудно?

      Он сказал с тоской:

      – Трудно было придумать! Придумать – вот самое что ни на есть главное. Это же не только великий труд – придумать, но здесь было еще и озарение. Потому этот мир уникален, неповторим, второй раз уже не создать ничего подобного. А созданное в воображении воплотить в материал уже просто… Это работа даже не для Творца, а так…

      Адам сказал с сочувствием:

      – Но ангелы восхваляют Тебя именно за нее.

      – Да просто не понимают, – ответил Творец сумрачно. – Это, конечно, интересно, когда твои же мысли тебя и не понимают. Или когда одна твоя сущность не понимает другую. Ты с этим сам столкнешься…

      – Когда?

      – Не скоро, – ответил Творец. – Когда усложнишься сам.

      – А когда усложнюсь?

      – Ты уже начал, – ответило из огненного облака.

      Оно исчезло, Адам вздохнул и побежал вместе с ликующим псом между цветущими деревьями, где на одних ветках душистые ароматные цветки, на других – сочные сладкие плоды и ягоды.

      Чуть ли не на каждом шагу он натыкался на странных существ, и хотя всем уже дал имена, но не переставал дивиться разнообразию форм и облика. Похоже, Господь творил, не имея плана, потому столько вокруг дикого и хаотичного…

      К примеру, рыбы живут в воде, они для того и приспособлены, это понятно, однако он видел выпрыгивающих из воды рыбешек, что хватают комаров. Некоторые плюхались обратно в воду, некоторые падали на берег и, быстро-быстро работая плавниками, как ящерица лапами, бежали к реке. Но были и такие, что залезали на деревья и там жадно хватали мошек, мелких жучков, бабочек, пока на воздухе кожа не высыхала так, что у рыб выпучивались глаза.

      Адам сам помог одной такой рыбине спастись от жары: снял с ветки, объевшуюся и отяжелевшую, и зашвырнул в воду. Зверей много, к одним равнодушен, другие забавляют, третьи вызывают восторг, лишь к драконам все еще чувствовал смутную неприязнь, а их, как нарочито, попадалось больше всего.

      Были драконы, у которых крылья летучих мышей незаметно переходят в крылья бабочек, хотя те и другие вообще-то и так похожи: те же плотные стяжки, толстые дуги с мышцами, но в отличие от бабочек у этих еще и когти на крыльях, а сами крылья – перепонки между сильно вытянутыми пальцами.

      Тела у этих драконов вообще странная смесь насекомого и животного наподобие волка, лисы или гигантского орла. Таких Адам не любил особенно, хотя и не понимал почему.

      Даже обычный большой змей с крыльями, которых Адам тоже почему-то невзлюбил, и то