Истинная для трех волков. Крис Карвер

е расплакаться тут, на глазах у коллег. Но капельки слез уже собрались в уголках глаз, они ничего не могла с ними поделать.

      Мира посмотрела на нее внимательно.

      – Прошло не очень? – спросила она.

      Все прекрасно знали, что их босс – настоящее чудовище, и вызов на ковер от него – все равно что грязевая ванна, только вот грязь в ней отнюдь не лечебная.

      Соул горько улыбнулась.

      – Почти уволена.

      – Чего? – с губ подруги сорвался смешок. – Ты и уволена? Ты? Он нигде больше такую не найдет!

      – Думаю, с этим не возникнет проблем.

      Лифт остановился, впуская пассажиров. Мира встала вплотную к Соул и понизила голос. Не хватало еще, чтобы пошли сплетни.

      – Раз «почти», значит есть еще шанс?

      Соул хихикнула. Видимо, ее накрывало истерикой. Осознание, что вот-вот любимая и очень перспективная работа окажется за спиной, подступало к горлу, как свинцовый ком. А у нее съемная квартира, куча счетов и абсолютное отстутствие идей, что делать дальше.

      – С тем условием, что он поставил, шансов нет. Серьезно, лучше бы он меня в сам ад спуститься попросил.

      – Что за условие?

      Дверцы снова открылись, выпуская их на первом этаже. Размеренный и такой привычный стук каблучков Миры сейчас ужасно действовал на нервы.

      Они прошли турникеты, вышли на улицу, Мира щелкнула зажигалкой, прикуривая сигарету. Соул вздохнула, поворачиваясь к ней.

      – Он хочет, чтобы я пошла в резервацию и взяла интервью у оборотней.

      Мира поперхнулась дымом. Она долго кашляла, выпучив свои и без того огромные глаза, после чего уставилась на Соул в ужасе.

      – Он что, окончательно отупел?

      – Я хотела его об этом спросить, но побоялась, что меня вышвырнут в окно.

      – Оборотни! Да они людей к себе на пушечный выстрел не подпускают! Помнишь, что случилось с тем парнем, ученым, в прошлом году? Они так его напугали, что он полгода в психушке провел. Кстати, он и сейчас там, разве нет?

      Соул скрестила руки на груди.

      – Что мне делать, Мира? Мне нужна эта работа, я люблю ее. Я собиралась посвятить ей всю свою жизнь. Это мой журнал – наш, мы столько сил в него вложили…

      Захотелось разрыдаться. Напиться и покричать с балкона. Люди проходили мимо, их ничто не волновало, все просто радовались окончанию рабочего дня. Соул завидовала им.

      Подъехало такси, и они сели на заднее сидение, уставившись каждая в свое окно.

      Прошло минут десять, когда Мира повернулась и сказала:

      – Я знаю, это прозвучит как бред, но помнишь, пару лет назад один из них приезжал на встречу с какими-то дипломатами? Мы делали репортаж. Конечно, он не давал никаких личных интервью, но он не выглядел таким уж… Грозным. Как там его?

      – Дэвид Уайт …. – кивнула Соул. – Но это все еще не делает его доступным для диалогов.

      – Говорят, он там самый справедливый. Так сказать, уравновешивает жестокость старшего брата. Его все любят.

      – Уверена, если его старший брат захочет откусить мне голову, то никакой справедливый Дэвид меня не спасет.

      * * *

      – Дэвид. Дэвид, эй.

      Прошло не меньше минуты до того, как он открыл глаза. Рем склонился над братом, промокнул его лоб мокрым полотенцем. Он весь горел.

      С каждым днем ему становилось все хуже. Рем чувствовал эту ноющую боль внутри себя. Она была иллюзорной, бессознательной, но он ощущал ее, как и Коул – слишком сильна была связь между ними тремя.

      Пять лет назад их отец – самый сильный альфа в округе – обратился за помощью к ведьме. Он заставил ее связать своих детей между собой, чтобы их сила стала практически безграничной. Также отец передал свою собственную силу Рему, а спустя сутки его не стало. Он сделал это ради них, ради Рема, Дэвида и Коула, а теперь один из них слабел, и никто в стае не мог найти этому объяснения.

      Дэвид открыл глаза и снова закрыл их, как будто веки его были слишком тяжелыми.

      Линда – волчица, которая заботилась о нем с того дня, как он заболел – отвела Рема в сторону.

      – Я делаю все, что могу, но ты ведь понимаешь, что я не врач? Рем…

      Он знал, что она скажет. Знал и уже заранее ненавидел даже саму мысль об этом.

      – Что?

      – Ты должен обратиться к людям.

      – Люди лечат людей, Линда. Не волков. Они понятия не имеют, что с нами делать.

      – У них есть лекарства, оборудование, у них есть все… Пожалуйста, подумай.

      Здесь не о чем было думать.

      Дэвид застонал. Он пытался повернуть голову, но был настолько слаб, что даже это простое действие вызывало у него боль. Рем подошел, чтобы помочь ему.

      – От них одни несчастья, – сказал он, когда Линда почти вышла за дверь.

      Он чувствовал ее сердцебиение – участившееся от беспокойства и очень громкое. В комнате остро пахло болезнью –