.

сказать. У нас ведь встреча одноклассников намечается. Девочки говорили, что писали тебе в соц.сети, но ты не ответила. Зайди, посмотри. Буду рад тебя видеть еще.

      – Хорошо, я зайду.

      – Ну, давай тогда. С наступающим тебя!

      Леша ушел, а я завела машину. Все, пора домой.

      Диджей на радио бодрым голосом рассказывал, как прекрасна зима, а я думала о своем браке, муже и чего я вообще хочу от жизни? Детей? Карьеру? Сохранить брак или громко хлопнуть дверью и уйти в никуда? Но главным оказался совсем другой вопрос, который я просто до мурашек боялась задать самой себе.

      Люблю ли я Матвея или уже нет?

      Ответ я узнала, едва переступив порог дома. Когда это неандерталец сжал меня в своих объятиях и поцеловал (да так, что ноги чуть не подкосились), поняла. Люблю этого гада, все еще. Злость на саму себя отрезвила и дала сил оттолкнуть мужа:

      – Зеленцов, ты что с ума сошел?

      Глава 7

      Катя

      Я сидела на кухни и засовывала в апельсины сушеные бутоны гвоздики, рисуя ими спирали на оранжевой кожуре. В зале громко плакал Ваня, а Матвей тихо ему что-то шептал. Я не слушала. Я делала то, что хотела.

      – Я – эгоистка, я – эгоистка. – бурчала себе под нос, напоминая новое правило, только усидеть на месте с каждой минутой было все сложнее.

      Линии у спиралей выходили не ровными и радости никакой от этого занятия я не испытывала. Да и как это возможно, когда в доме плачет ребенок, а муж наверняка голодный?

      Словно прочитав мои мысли, в кухню вошел Матвей.

      – Кать, ты могла бы посидеть с Ваней, а я в аптеку быстро смотаюсь?

      Я перевела взгляд на ребенка и в груди все сжалось. Мальчик был весь заплаканный с красными глазами и опухшим лицо.

      – Что с ним?

      Я отложила апельсины, положила пакет с мандаринами в холодильник и пошла к крану помыть руки.

      – Я не знаю. Он целый день плачет. Наверное, по маме скучает, боится…

      Матвей тоже выглядел помятым.

      – Целый день? – переспросила я.

      – С обеда. Я осмотрел его. Физически он в порядке, скорее это психосоматика.

      Я кивнула и, вытерев руки, подошла к мужу:

      – Давай его сюда.

      Ваня притих, оказавшись у меня на руках и начал рассматривать мое лицо, потянул за локон. Да-да, малыш, я помню, они тебе нравятся.

      – Матвей, может, лучше не в аптеку, а к нему домой? Здесь все для Вани незнакомо, нам нужен его манеж, с его игрушками и даже постельным. Чтобы ребенка окружали знакомые запахи, вещи…

      – Ты права! Какая же ты у меня умничка, котенок!

      Муж крепко сжал меня в объятиях и поцеловал в висок.

      – Зеленцов, –  прошипела я.

      Ударить-то его я не могу, руки заняты ребенком.

      – Прости, –  Матвей отступил, а мне стала так холодно без него, но ничего.

      – Езжай давай, на улице уже почти ночь.

      Это часы показывали всего начало восьмого, а на дворе и впрямь уже стемнело, а на небе появились звезды. Зима – одним словом.

      Матвей собрался за считанные секунды, не забыл поинтересоваться