Штормовые стражи. Виктор Северов

ывной волной окна и положив автомат цевьём на подоконник.

      В паре метров от меня двенадцатилетняя девочка, что-то напевая себе под нос, старательно соединяла проводками бруски пластиковой взрывчатки, распиханные по карманам разгрузки находящегося без сознания нацгвардейца.

      Недлинные русые волосы, заплетённые в два смешных хвостика; пусть уже изрядно замаранная, но аккуратная форма местной школы. Казалось бы – обычная маленькая девчушка…

      Чьё детство, как и нормальная жизнь всех местных жителей, закончилось позавчера.

      Кто в этом виноват? Уж точно не я. Пусть я и бросил первую искру, но пламя раздул кто-то другой.

      – Кха… кха… Я… – оглушённый электрошокером нацгвардеец пришёл в себя. – Где я? Что… Что происходит?

      – Привет, мистер! – добродушно улыбнулась девочка. – Вы находитесь в доме четыре по Роуз-авеню. А происходит здесь подготовка к нападению на войска карателей. В данный момент я соединяю бруски взрывчатки С4, как меня научил Алекс…

      – Что за… Да кто вы… Да кто вы вообще такие?!

      – Меня зовут Эвелин, мистер, – вежливо представилась девочка, не прекращая своего занятия. – А вон там у окна с винтовкой сидит Алекс.

      – А ну немедленно отпустила меня, сопля, иначе я тебя…

      Улыбка Эвелин стала чуть виноватой. Она достала электрошокер и коротко ткнула им в шею нацгвардейца, от чего тот захрипел и задёргался.

      – Ты труп, дрянь… – немного отдышавшись, сиплым голосом произнёс пленник. – Я убью и тебя, и всех…

      – Так уже, мистер, – охотно поведала девочка. – Позавчера ваши друзья-каратели убили на площади папу. Вчера ваш патруль расстрелял маму.

      …А сегодня я убил двух уродов, которые тащили её к себе в фургон.

      Даже в темноте было видно, что нацгвардеец побелел как полотно и его начала бить крупная дрожь.

      – П-послушай, девочка… – тон его голоса резко изменился. – Т-ты, отпусти меня, о’кей? Славная хорошая девочка… А я…

      Эвелин снова с улыбкой ткнула пленника шокером в шею.

      – Вы что – ещё не поняли, мистер? Я теперь никого из вас не отпущу. Алекс научил, что с вами можно делать – с погаными янки, как вас называл мистер Уокер. Мистер Уокер говорил, что вы когда-то всех нас предали и продали. Я раньше не понимала о чём он, а вот теперь поняла. Моя мама говорила, что это глупости, но это неправда, я теперь знаю. – Девочка наклонилась к уху нацгвардейца и перешла на шёпот, не прекращая улыбаться: – А ещё моя мама говорила, что если тебе плохо или больно, то нужно улыбнуться и станет легче. И вот это – правда. И знаете что, мистер? Я ведь теперь всегда буду улыбаться.

      Вдалеке послышался шум моторов.

      – Иви, заканчивай, – произнёс я.

      Девочка соединила последние проводки, встала и отряхнулась.

      – Готово, Алекс.

      Я отошёл от окна и быстро проверил, как эта девчушка справилась с задачей. А справилась она на удивление замечательно – никогда бы не подумал, что двенадцатилетняя школьница может так хорошо разбираться в электротехнике…

      – И где ты только такому научилась, Иви? – произнёс я, вздёргивая нацгвардейца на ноги и подтаскивая к окну.

      – А я свой первый гаджет ещё в первом классе собрала, – охотно сообщила девочка. – И потом в разных конкурсах участвовала и призы брала. Куклы никогда не любила, а вот конструктор собрать или там ещё что-нибудь – завсегда. Я раньше всякие модельки и забавные игрушки собирала, но теперь-то знаю, что лучше бомбы делать. Бомбами можно убивать янки, а это так круто.

      Три дня назад мне стало всё равно. И с тех пор это чувство не проходило – мне было плевать абсолютно на всё. Но даже сейчас я бы не хотел знать, что сдвинулось в голове этой маленькой девчушки – это меня по-настоящему пугало… Первые полчаса после того, как я её подобрал, она была, можно сказать, «нормальной» – находилась в ступоре, смотрела пустым взглядом в никуда, молчала и не выказывала ни единой эмоции. Зато потом… Потом она была прежней – такой, какой была ещё неделю назад. Нет, она не сошла с ума, но…

      И вот сидит себе эта Эвелин, улыбается, что-то тихонько напевает, что-нибудь рассказывает, но ты знаешь – у неё убили всю семью, сожгли дом и отобрали прежнюю мирную жизнь.

      И она ведь это прекрасно понимает и осознаёт.

      Что же она сейчас видит перед собой – что за сон, мир или фантазию? Может быть, там всё происходит невзаправду, или она никого не теряла? Или, может быть, там у неё есть миссия получше, чем одна сплошная слепая месть? Что за мир она создала в своей голове, заснув наяву в окружающем кошмаре, и какими тенями подсознания населила его?..

      Я подтащил нацгвардейца к разбитому окну и развернул к себе лицом.

      – Что… Что ты задумал? Н-не надо, парень… – нервно сглотнул человек, который ещё несколько часов, весело хохоча, вместе со своими товарищами стрелял по мирным жителям, которых просто взяли и объявили вне закона.

      Не знаете, насколько весело ехать в «Хамви» по улице и палить по домам из крупнокалиберного пулёта?