Эовин. Выбор воительницы. Эльвира Цайсслер

у него планы на малышку? – обеспокоенно спросила она.

      Молодой король запросто мог продемонстрировать членам совета особые способности Эллин и таким образом привлечь сомневающихся на свою сторону.

      Сама Эовин уже хорошо видела, какими способностями обладает малышка. Поначалу она очень стеснялась демонстрировать свой дар преображения и умоляла не забирать у нее блокирующую силу руну. Эовин не могла ее винить. Воспитывавший Эллин мужчина с самого детства внушал ей, что она отвратительна, а ее способности – наказание богов, и потому использовать их плохо и неправильно.

      Тогда Эовин скрепя сердце показала девочке, что благодаря наследию ульфаратцев умеет сама. Разумеется, сначала взяв с Эллин обещание, что та никогда никому об этом не расскажет. Судя по серьезному взгляду, малышка прекрасно осознавала, почему о таком лучше молчать. Несмотря на довольно юный возраст, она уже не раз сталкивалась с порочными людьми и уяснила, насколько небезопасно демонстрировать свою непохожесть.

      С тех пор они тренировались по часу каждый вечер. Причем Эовин не только учила малышку использовать силы, но и сама училась у нее. Ведь Эллин росла с этим даром и могла применять его чисто интуитивно, порой даже не совсем осознанно. Именно этого очень не хватало Эовин, поскольку ее способности в течение долгого времени оставались заблокированы руной, выжженной на коже вскоре после рождения.

      Причину появления этой руны Эовин по-прежнему не могла понять.

      – Гвидион ни во что не станет втягивать Эллин, тем более если удастся найти другой способ убедить совет, – задумчиво протянул Харад. – Он дал слово Ниме, что Эллин никому никак не навредит. Кроме того, ты не единственная, кто искренне привязался к малышке.

      Эовин благодарно кивнула.

      Харад наклонился к ней поближе и понизил голос.

      – А что она вообще умеет?

      Эовин огляделась, чтобы убедиться, что их не подслушивают.

      – Что ж, она более сильная и выносливая, чем другие дети ее возраста, а еще у нее обострены зрение, слух, обоняние, – тихо объяснила она, и в следующую секунду ей захотелось прикусить себе язык, потому что глаза Харада внезапно расширились. Очевидно, он сделал правильные выводы. Удивительно, что ни он, ни Гвидион раньше не заметили этой связи.

      – Так, значит, она почти как ты? – прошептал Харад со смесью восхищения и любопытства в голосе.

      – Я не корчу жуткую гримасу монстра, когда злюсь, – попыталась отшутиться Эовин.

      – Но ведь ты тоже сможешь это сделать, верно? – допытывался Харад.

      Она с напускным равнодушием пожала плечами.

      – Гены ульфаратцев могут дремать в каждом человеке в Алрионе. Даже в тебе. Или во мне.

      Харад поджал губы.

      – Если бы… – пробормотал он так тихо, что даже ее чуткий слух уловил это с трудом.

      – О, правда? Ты хотел бы иметь такие способности? – насмешливо поинтересовалась Эовин. – Эллин это особой пользы не принесло. – Да и ей самой тоже.

      Харад стряхнул крошки с бороды.

      – Наверное, нет смысла об этом размышлять. Мы такие, какие