Слесарь. Иннокентий Белов

детства.

      Той самой радости, которую начал испытывать больше двадцати лет назад, гуляя по красивому ярославскому лесу с дедовой корзинкой, когда уже достаточно подрос, чтобы без особой опаски ходить по рощам, пересекающимся с колхозными полями, возле небольшой извилистой речки, в которой так хорошо ловились окуни и плотва.

      Бабушка умела поразительно вкусно, с корочкой, зажаривать грибы с картошкой и зеленым лучком. Поэтому я всегда проглатывал целую сковородку и тянулся за добавкой.

      Три месяца школьных каникул казались временем настоящего счастья, отдыха от городской жизни с ее обязанностями и от цивилизации. Поэтому всегда вспоминаются именно так, с чувством ностальгии и невозможности вернуться в свое детство.

      А вернуться в него сейчас очень хочется, поэтому в голову лезут другие воспоминания из того же времени.

      Небольшие недоразумения в общении с деревенскими парнями, местами наглыми, местами трусоватыми, совсем не мешали получать удовольствие от рыбалки, на которой я пропадал сутками. В деревне считался почти своим, хоть и являлся чисто городским. Когда местные парни решили проверить городского на крепость духа, я к этому времени уже два года занимался борьбой и без особого труда показал превосходство техники над просто крепкими от природы заводилами.

      Дядя имел в деревне определенный авторитет, вкупе с резким, непростым характером, поэтому желающих доставать посерьезнее обладателя непонятной, но эффективной борьбы, не нашлось. К слову, парни в деревне между собой не дрались, до кулаков дело при мне ни разу не доходило. И так все задиры хорошо знали силу друг друга.

      Про все стычки и попытки выяснить, кто сильнее, деревня немедленно узнавала в клубе.

      Клубом в двух небольших деревнях являлось маленькое сельпо, куда по вторникам и пятницам завозили товар. Почти все местные жители двух деревень собирались заранее и, активно общаясь между собой, дожидались Газона с продуктами. Буханка ржаного хлеба стоила всего шестнадцать копеек, поэтому деревенские скотину кормили, в основном, только хлебом, выходило проще и дешевле всего. Набивали по два-три мешка хлебушка и развозили по домам на рамах и багажниках велосипедов или в колясках мотоциклов.

      Вот такие причуды позднего социализма еще остались в памяти, как одно из самых ярких воспоминаний.

      Вот и сейчас, вспомнив свои юношеские годы, беззаботные и счастливые, я замер около особо высокого и крупного подосиновика. Не понял, сколько простоял так, улыбаясь своим мыслям, пока не заметил, что небо стремительно потемнело на востоке.

      Сразу же спохватился, что сегодня, занятый с утра делами с отцом, еще не смотрел прогноз погоды и быстро достал смартфон. Прогноз предсказывает грозу, что наглядно подтверждается черными тучами, наползающими вдали на верхушки деревьев. Карта осадков обещает час-полтора мощного ливня, самая чернота проходит именно через мою локацию. И еще совсем нехорошая новость оказалась в том, что гроза движется от места, где я оставил свой немолодой пыжик и уже минут пять усердно его поливает.

      Не так давно я заплутал в лесу по-настоящему. Провел очень холодную и невыносимо долгую ночь на охапке лапника под елкой, у которой аккуратно, но с большим трудом выломал нижние ветви. Громко стучал к рассвету зубами так, что было слышно, казалось, за сотню метров. После этого экстрима стал аккуратно отмечать на карте место, где оставил машину, и внимательно контролировать заряд аккумулятора смартфона.

      Сегодня утром, перед самым выездом из дома, смартфон показывал почти девяносто процентов заряда. Еще и по дороге я заряжал его от прикуривателя машины, хорошо помня, что в тот раз попал в лес с почти разряженным аккумулятором. Эта мелкая неприятность, вкупе с неожиданной потерей направления и легкой паникой, привела к бестолковым блужданиям на пару часов, до полной темноты, и к ночевке в холодном и страшном по темноте лесу.

      Когда взошло солнце, пришлось проводить реально болезненную разминку, чтобы начать двигаться не как восьмидесятилетний старик. И, ориентируясь по солнцу, через пару часов выйти к знакомой трассе, а там, впереди, меня ждет еще несколько километров до машины. Ноги в сапогах я все же стер, хоть и надел удобные носки. Все равно ступни немного гуляли, поэтому лишних восемь-десять километров торопливой ходьбы сказались на пальцах и пятках не лучшим образом.

      Повезло, что вскоре отзывчивый водитель, едущий в нужную сторону, узнав о моих злоключениях, подвез до машины, угостив парой чашек кофе из термоса и бутербродом с колбасой.

      После сурового урока на ровном месте я продумал меры на случай таких же непредвиденных, но вполне возможных случаев. Теперь уже не так уверен в себе, понимая, что лес совсем непрост и не всегда гостеприимен.

      Кроме корзинки, ножа и заряженного смартфона стал брать с собой небольшой, удобный рюкзак, в котором теперь лежит котелок, стилизованный под немецкий, времен Великой Отечественной, полный всяких полезных вещичек для комфортного выживания и ночевки в лесу. Если, конечно, придется снова заблудиться.

      Там же, на дне рюкзака, лежит маленький легкий топорик в чехле, с небольшой ножовкой в